"Он не хочет, чтобы я продавал его контракт", - подумал Твисп. Он готов был дать себе пинка за собственную тупость. Дело ведь не только в рыбной ловле. После ученичества у Твиспа Бретт мог получить уйму предложений. Уже сама эта практика повышала стоимость его контракта. Твисп вздохнул. Нет... малыш не хочет расставаться с другом.
- У меня все еще открыт кредит в "Бубновом тузе", - сказал Твисп. Пошли выпьем по чашке кофе и... еще чего-нибудь.
Твисп ждал, слушая, как в сгущающемся сумраке Бретт возит ногами по полу. Береговые огни приступили к своей ночной работе - создавать уютное освещение в период между двумя солнцами. Началось с голубовато-зеленого свечения на верхушках волн - яркого, поскольку ночь выдалась теплая, - затем оно становилось все ярче и ярче по мере того, как к нему присоединялось мерцание биомассы. Краем глаза Твисп увидел, что, едва зажглись огни, Бретт быстро вытер щеки.
- Эй, мы хорошая команда и покуда не расстаемся, - сказал Твисп. Пойдем выпьем кофейку.
Раньше он никогда не приглашал малыша поужинать в "Бубновом тузе", хотя все рыбаки собирались именно там. Бретт медленно поднял голову.
- С удовольствием.
Приятели молча спустились по переходам, освещенным ярко-голубым сиянием. В кофейню они вошли через меховую арку, и Твисп, дав Бретту пооглядеться, указал на достопримечательность, благодаря которой "Бубновый туз" был известен на весь остров, - стену берегового ограждения. От палубы до потолка вся она состояла из серебристого меха - мягкого, курчавого, точно каракуль.
- Как же ее кормят? - шепотом спросил Бретт.
- За стеной есть маленький закуток, который используют как склад. Питательный раствор наносят с той стороны.
Немногочисленные в этот час едоки и выпивохи не обратили на прибывших никакого внимания. Бретт слегка склонил голову к плечу, пытаясь все рассмотреть и при этом не показаться зевакой.
- А зачем этот мех? - спросил Бретт, вместе с Твиспом проходя к столику у самой стены.
- Для звукоизоляции во время штормов, - ответил Твисп. - Это ведь совсем рядом с внешним ограждением.
Они заняли места за столиком возле стены. И стулья, и стол были из той же высушенной и натянутой на каркас мембраны, что и лодка. Бретт устроился на стуле, и Твисп вспомнил первый день его пребывания на лодке.
- Не любишь ты мертвую мебель, - заметил Твисп.
- Просто не привык к ней, - пожал плечами Бретт.
- А рыбакам она нравится. Стоит себе и стоит и есть не просит. Что будешь заказывать?
Твисп помахал рукой Жерару, хозяину кофейни, который высунул огромную голову и плечи из-за стойки и окинул пришедших вопросительным взглядом. Завитки черных волос обрамляли его улыбающееся лицо.
- Говорят, здесь есть настоящий шоколад, - шепнул Бретт.
- Жерар может плеснуть тебе малость бормотухи, если хочешь.
- Нет... нет, спасибо.
Твисп поднял два пальца, накрыв их ладонью другой руки, - жест, означающий в этом заведении шоколад, - а потом подмигнул в знак того, чтобы в его порцию добавили бормотухи. Жерар мигом просигналил, что заказ готов. Все постоянные посетители знали, в чем проблема Жерара - его ноги срослись воедино и оканчивались двумя беспалыми ступнями. Поэтому владелец "Бубнового туза" всегда восседал в морянском кресле на колесиках. Твисп поднялся и направился к бару, чтобы забрать напитки.
- Кто этот парнишка? - поинтересовался Жерар, выставляя две кружки на стойку. - Бормотуха в синей. - Он постучал по ее краешку пальцем для пущей ясности.
- Мой новый контрактник, - ответил Твисп. - Бретт Нортон.
- Ах вот как? Из центровых? Твисп кивнул.
Его родители - "дерьмовые" художники.
И почему это известно всем, кроме меня? - изумился Твисп.
Потому что ты нос из сетей не высовываешь, - ответил Жерар. - Что ты собрался предпринять? - Он кивком указал на Бретта, наблюдающего за ними. У его родни денежек хватает.
- Вот и он так говорит, - ответил Твисп, беря чашки. - До встречи.
- Удачной рыбалки, - ответил Жерар. Сказал он это автоматически и лишь потом нахмурился, сообразив, что брякнул рыбаку, лишившемуся сетей.
- Там посмотрим, - сказал Твисп и вернулся за столик. Он заметил, что покачивание палубы под ногами усилилось. "Похоже, шторм надвигается".
Приятели тихонько попивали свой шоколад, и Твисп чувствовал, что бормотуха успокаивает его. Откуда-то из-за стойки доносились звуки флейты, кто-то подыгрывал ей на водяных барабанах.
- О чем вы говорили? - поинтересовался Бретт.
- О тебе.
Даже в приглушенном свете кофейни видно было, как Бретт покраснел.
- И что... что вы говорили?
- Похоже, все, кроме меня, знают, что ты из центровых. Поэтому и не любишь мертвую мебель.
- Я привык к мембране, - возразил Бретт.
- Не каждый может себе позволить биомассу... да и не каждый захочет, сказал Твисп. - Хорошую мебель задешево не прокормишь. И органические лодки не самые лучшие. Стоит им попасть в косяк рыб, как они шалеют. Субмарины специально так устроены, чтобы с ними этого не случалось.
Губы Бретта начали расползаться в улыбке.
- Знаешь, когда я впервые увидел твою лодку и узнал, что это мембрана, натянутая на каркас, я подумал, что "каркас" означает "скелет".
Оба расхохотались. Голос Твиспа, хватившего бормотухи, звучал невнятно. Бретт уставился на него.
- Ты напился.
- Малыш, я никогда не схожу с курса, - передразнивая манеру Бретта говорить, заявил Твисп. - Я могу и еще бормотухи пропустить.
- Мои родители всегда "пропускали" после выставок, - заметил Бретт.
- И тебе это не нравилось, - подытожил Твисп. - Малыш, но я ведь не твой родитель.
Снаружи послышался рев. Меховая стена задрожала под его напором.
- Водяная стена! - воскликнул Бретт. - Мы успеем спасти лодку? - Он вскочил и бросился прочь из кофейни.
Твисп поднялся и последовал за ним, сделав Жерару знак не задраивать люк. Внешняя палуба уже опустела. Переходы были забиты людьми, спешащими в укрытия.
- Малыш! - заорал Твисп вслед Бретту. - Нам не успеть! Вернись!
Парень не обернулся.
Твисп нашел страховочный трос и, держась за него, стал пробираться вдоль ограждения. Снаружи горели огни, бросая отсветы на бегущих людей, на их искаженные лица. Люди кричали, звали друг друга. Бретт был уже на лодочном причале. Когда Твисп добрался до него, мальчишка уже пошвырял оборудование в кубрик и задраивал его наглухо. Ревел ветер, волны бились о край пузырчатки, превращая спокойную защищенную лагуну в бурлящий водоворот.