Для морян это было нечто большее, нежели простой запрос, но Роксэк, понимая, что секретность вокруг Вааты нарушена, облеклась самым официальным достоинством и ответила столь же конкретно:
"Все откровения, касающиеся Вааты, требуют наиболее тщательного изучения и усердных молитв капеллан-психиатра. Когда возникнет необходимость известить вас, вас известят".
То был самый краткий из всех ее ответов морянам, но слова Дьюка ее расстроили, а тон морянского послания был если и не совсем, то почти упрекающим. Особенно оскорбительными она почла сделанные морянами выводы. Конечно, она знает, что не так-то просто переселить всех островитян под воду! Это физически невозможно - не говоря уже о том, что психологически нежелательно. И поэтому, и по многим другим причинам она считала, что слова Дьюка нуждаются в иной интерпретации. И в очередной раз подивилась мудрости предков, сочетавших сан капеллана с функциями психиатра.
Те, кто бороздит моря на
кораблях своих и вершит свои дела на
великих водах, видят дела Господа и
чудеса Его в глубинах морских.
Христианская "Книга мертвых"
Почувствовав, что причальный конец лодки захлестнул левую лодыжку, Бретт сообразил, что сейчас его утянет под воду, быстро сделал глубокий вдох и отчаянно заработал руками, пытаясь за что-нибудь зацепиться. Он успел почувствовать руку Твиспа, но ухватиться за нее не успел. Лодка, словно якорь, потянула Бретта вниз, ударилась о подводный край пузырчатки и поддала его бортом, вышвырнув на середину лагуны. На какое-то мгновение Бретт подумал, что спасен. Он вынырнул метров за десять от причала и сквозь рев сирены услышал, как Твисп зовет его. Остров стремительно удалялся, и Бретт понял, что причальный конец соскочил с кабестана. Он набрал в легкие как можно больше воздуха и вдруг ощутил, что канат тянет его обратно к острову. Погрузившись под воду, Бретт попробовал освободиться, но канат обвился вокруг ноги намертво. Все его усилия привели лишь к тому, что лодка соскочила с выступа пузырчатки и вновь устремилась в глубину, увлекая Бретта за собой.
Сигнальная ракета окрасила воду над его головой в кроваво-красный цвет. Водная поверхность была гладкой - как при недолгом затишье, следующим за водяной стеной. Канат неумолимо тянул вниз, и Бретт ощутил, как грудную клетку сдавливает все сильнее.
"Я же утону!"
Бретт широко распахнул глаза и удивился: под водой он видел еще лучше, чем ночью. Вокруг преобладали темно-синие и красные оттенки. Боль в груди усилилась. Бретт задержал дыхание, боясь набрать в легкие воду - а вместе с ней и смерть.
"Я-то думал, что меня прикончат рвачи".
С губ сорвалась струйка пузырьков. Бретта охватила паника. В паху стало горячо от непроизвольного мочеиспускания.
"Не хочу умирать!"
Его замечательное подводное зрение позволяло видеть, как пузырьки убегают наверх, туда, к далекой поверхности, из видимой плоскости превратившейся в воспоминание.
И в этот миг, когда юноша уже твердо знал, что все надежды потеряны, краем глаза он уловил движение чего-то темного, словно тень перекрыла другую тень. Он повернул голову и увидел женщину, плывущую над ним. В своем гидрокостюме она казалась совершенно нагой. Держа что-то в руке, женщина повернулась. Внезапно канат, охватывающий лодыжку Бретта, дернулся и ослаб.
"Морянка!"
Женщина подплыла под тонущего, и он увидел ее глаза, открытые и белые-пребелые на темном лице. Вложив нож в подколенные ножны, она направлялась к Бретту.
Тонкая струйка пузырьков превратилась в ручеек, с горячим облегчением вырываясь изо рта. Женщина подхватила Бретта под мышки, и он ясно увидел, что она совсем молодая и гибкая, с великолепными мускулами, характерными для пловцов. Она припала губами ко рту утопающего и выдохнула.
Бретт с наслаждением вдохнул, выдохнул, и она снова подарила ему живительный вдох. Бретт увидел рыбу-дыхалку, присосавшуюся к шее морянки, и сообразил, что она отдает ему наполовину отработанный воздух, который кровь приносит к ее легким. Островитяне слыхали об этом способе - морянском способе, который Бретт никогда не предполагал испробовать на себе.
Девушка подалась назад, но руку Бретта не выпустила Он медленно выдохнул, и снова морянка дала ему вдохнуть.
И тут Бретт увидел команду морян, работавших вдоль донного гребня, увидел покачивающиеся вблизи заросли келпа и огни, горящие на вершине утеса, - маленькие сигнальные буйки.
Когда паника отступила, он разглядел, что на талию спасительницы намотан плетеный канат с отягощением. Рыба-дыхалка, висящая на шее морянки, белесая, с темными жилами, вздувшимися вокруг жабер, казалась уродливым наростом на гладкой темной коже девушки.
Боль в легких унялась, но сильно болели уши. Бретт зажал ухо свободной рукой и потряс головой. Заметив это движение, морянка сильно стиснула ему руку: мол, смотри на меня, - затем зажала нос рукой и сделала вид, что сильно сморкается, после чего указала на его нос и кивнула. Бретт повторил все в точности, и в правом ухе раздалось чпок. Боль сменилась неприятным ощущением давления. Он сделал это снова, и левое ухо тоже перестало болеть.
Морянка в очередной раз прильнула к губам Бретта - на сей раз действие длилось чуть дольше - и, оторвавшись, широко улыбнулась. Ощущение счастья захлестнуло Бретта.
"Я жив! Жив!"
Юноша смотрел, как мерно работают ее ноги, как мощно движутся мускулы под облегающим подводным костюмом. Сигнальные огни унеслись назад.
Таща за собой Бретта за руку, морянка подплыла к блестящей металлической трубе длиной около трех метров, на которой крепились поручни, нечто вроде руля и двигатели. Бретт видел такое устройство на голографических картинках - это был морянский "конек". Морянка знаком велела юноше ухватиться за поручень и дала ему новый вдох. Потом отвязала устройство, уселась на него верхом и, обернувшись, взмахнула рукой, что означало: делай как я. Бретт подчинился. Убедившись, что подопечный за спиной крепко держится "в седле", морянка удовлетворенно кивнула и что-то сделала с устройством. Бретт ощутил слабую вибрацию между ногами. Перед девушкой засиял свет, из корпуса "конька" выскочило нечто, похожее на змею. Морянка обернулась и поднесла ко рту юноши загубник. Только сейчас Бретт увидел точно такой же на ней самой и сообразил, что морянка пытается облегчить рыбе-дыхалке вынужденную двойную нагрузку. Болтавшаяся на шее рыба, казалось, уменьшилась, похудела, и жилы уже не выпирали так сильно.