Алэ положила гладкую смуглую руку на его морщинистые пальцы, покрытые старческими пятнами.
- Уорд, вы должны понимать, что если человек воспитан как дипломат... я хочу сказать, в определенном кругу...
- Попал на острова - поступай как островитяне.
Карин убрала руку, и судья ощутил разочарование.
- Вроде того, - согласилась она и поднесла чашку ко рту. Киль понимал, до какой степени этот жест является защитным. Алэ была сбита с толку. Он никогда не видел ее такой прежде и не был настолько тщеславен, чтобы приписать этот эффект своей с ней беседе. Киль полагал, что Карин может взволновать только нечто совершенно незапланированное, нечто полностью неведомое, не имеющее дипломатического прецедента.
- Уорд, - сказала она, глядя в чашку, - я думаю, есть один пункт, по которому мы с вами всегда были согласны.
- Да? - ничего не выражающим голосом произнес Уорд: он не собирался оказывать Карин никакой помощи.
- Человек - это не столько строение тела, сколько состояние разума, произнесла Карин. - Ум, сострадание... чувство юмора, необходимость делиться...
- И строить иерархии? - перебил ее Киль.
- Полагаю, и это тоже. - Карин посмотрела ему в глаза. - Моряне очень кичатся своими телами. Мы гордимся тем, что остались близки к первоначальной норме.
- Поэтому вы мне и показали шрам на спине?
- Я хотела, чтобы вы увидели, что я не совершенна.
- Что вы искалечены, как и я?
- Вы затрудняете мою задачу, Уорд.
- Вы - или ваш народ - имеете роскошь выбора своих мутаций. Генетика, само собой, тут в первую очередь виновата. Ваш шрам не такой, как у меня... а вот ваши веснушки - такие. Хотя ваши веснушки выглядят куда привлекательней, чем это. - Киль щелкнул пальцем по своему ошейнику. - Но я не жалуюсь. Я просто педантичен. Да и что это за задача такая, которую я затрудняю? - Киль выпрямился, впервые в жизни благодарный тем годам, которые он провел на судейской скамье, и тем урокам, которые получил за это время.
Карин посмотрела ему в глаза, и Киль увидел на ее лице страх.
- Среди морян есть фанатики, которые хотят стереть всю... всю "муть" с лица планеты.
Ее прямота, серьезный тон застали Уорда врасплох. Жизнь была драгоценной и для островитян, и для морян - свидетельства тому он сам видел в течение всей своей жизни несчетное количество раз. От мысли о преднамеренном убийстве ему, как и большинству жителей Пандоры, делалось дурно. Его собственные приговоры летальным отклонениям принесли ему пожизненное одиночество, но закон требовал, чтобы кто-нибудь принимал решения касательно людей, гаструл и... и прочего... Каждый его приговор рождался в муках.
"Но стереть с лица планеты сотни и сотни тысяч..." Киль воззрился на Алэ, размышляя над ее недавним поведением - еда, приготовленная собственноручно, предложение разделить с ней это примечательное жилище. И шрам, само собой.
"Я на вашей стороне". Вот что она пыталась всем этим сказать. Киль чувствовал, что все ее действия были запланированы, но это оказалось большим, нежели обычные дипломатические приготовления. А иначе почему она была так смущена? Она старалась заручиться его поддержкой какой-то личной точки зрения. "Какой?"
- Почему? - спросил Уорд. Карин глубоко вздохнула.
- От невежества, - ответила она.
- И в чем заключается это невежество?
Нервно теребя краешек салфетки, Карин рассматривала стол и, отыскав пятнышко на поверхности, уставилась на него.
- Я перед вами как ребенок, - произнес Киль. - Объясните же мне. "Стереть всю "муть" с лица планеты". Вы же знаете, как я отношусь к идее о неприкосновенности человеческой жизни.
- Как и я, Уорд. Поверьте мне, пожалуйста.
- Тогда объясните ребенку, и мы сможем начать с этим сражаться: почему кто бы то ни было может желать смерти стольких из нас лишь потому, что мы... экстра-нормальны? - Никогда еще он так ясно не отдавал себе
отчет в том, что у него нос блямбой, а глаза расставлены так широко к вискам, что всякий раз, когда он моргает, его уши улавливают тихое клик-клик.
- Это все политика, - ответила Алэ. - Обращение к низшим инстинктам дает власть. А тут еще проблемы, связанные с келпом.
- Какие проблемы с келпом? - Собственный голос казался Уорду невыразительным, звучащим издалека и... да, испуганным. "Стереть всю "муть" с лица планеты".
- Вы в состоянии идти? - спросила Карин, взглянув в плазовый иллюминатор.
- Туда? - Уорд бросил взгляд на подводный вид.
- Нет, - ответила Карин. - Не туда. Поверху идет водяная стена, и все наши команды сейчас восстанавливают ту часть земли, которую мы потеряли.
Киль посмотрел на ее губы. Ему как-то не верилось, что можно так спокойно произнести - "водяная стена".
- А острова? - Киль сглотнул. - Как велик ущерб?
- Минимальный, Уорд. Насколько нам известно, обошлось без жертв. Водяные стены вообще вскоре могут уйти в прошлое.
- Я не понимаю.
- Эта водяная стена была слабее любого из зимних штормов, которые вы переживаете ежегодно. Мы построили заградительную цепь островков. Это суша, подымающаяся над поверхностью моря. Когда-нибудь это будут острова... настоящие острова, прочно связанные с планетой, а не болтающиеся как попало. А некоторые из них, я думаю, станут континентами.
"Суша, - подумал Киль, и у него засосало под ложечкой. Суша означает мели". Остров может пропороть себе днище на мелководье. Жуткая катастрофа, по свидетельству историков, - а Карин разглагольствует о том, чтобы добровольно увеличить риск осуществления одного из тягчайших страхов островитян.
- И сколько этой выступающей из воды суши? - спросил Киль, стараясь говорить спокойно.
- Пока немного, но это только начало.
- Но ведь на это уйдет целая вечность...
- Много времени, Уорд, но не вечность. Мы занимаемся этим в течение поколений. А недавно нам оказали поддержку. Дело будет завершено в течение нашей жизни - разве это вас не восхищает?
- И какое это имеет отношение к келпу? - Киль почувствовал, что должен как-то сопротивляться ее напору.
- Келп является ключом ко всему, - заметила Карин. - Так считали все люди - моряне и островитяне. С помощью келпа и немногих удачно расположенных искусственных барьеров мы сможем контролировать морские течения. Все до единого.