Тедж взглянул на центральный экран, ведущий передачу с камер самого зонда. Он демонстрировал море под ним, странно плоское: волны, из которых недавно вынырнул зонд, были едва различимы.
"И это все?" - подивился Тедж.
Он чувствовал себя разочарованным. Ощутив нервную испарину, он утер свою толстую шею и исподтишка бросил взгляд на двух морянских наблюдателей те тихонько беседовали, едва взглянув на экраны. А сквозь стекло было видно, что моряне уже приводят в порядок площадку для запуска.
Обида и зависть охватили Теджа. Он смотрел на консоль, возле которой Паниль вполголоса отдавал указания операторам. Какие эти моряне богатые! Тедж подумал о примитивных органических компьютерах, которыми довольствовались островитяне, о вони островов, о толпах и охране жизни, вынуждающей крохоборствовать над каждым ничтожным источником энергии. Островитяне, словно нищие, принуждены были обходиться несколькими радио- и навигационными спутниковыми приемниками и сонаром. А вы только взгляните на этот контрольный пункт! На эту небрежную демонстрацию богатства. Если бы островитяне могли позволить себе такую роскошь, Тедж знал, что это осталось бы тайной. В обществе, где все зависело исключительно от единства всеобщих усилий, демонстрация роскоши разъединяла людей. Островитяне считали, что инструмент следует использовать. Право собственности признавалось, но инструмент, лежащий без дела, мог позаимствовать кто угодно... и когда угодно.
- А вот и шаляй-валяй, - заметил Гэллоу.
Тедж напрягся. Он знал, что моряне именовали острова "шаляй-валяй". Острова дрейфовали неуправляемо, и моряне таким образом издевались над их бесконтрольным передвижением.
- Это Вашон, - сообщила Алэ.
Тедж кивнул. Несомненно, то был его родной остров. Органическая плавучая метрополия имела четкие контуры, известные всему населению Пандоры - Вашон, самый большой из ее островов.
- Шаляй-валяй, - повторил Гэллоу. - Полагаю, в половине случаев они сами не знают, где находятся.
- Ты не очень-то вежлив с нашим гостем, ДжиЛаар, - упрекнула его Алэ.
- Правда часто невежлива, - отрезал Гэллоу, продемонстрировав Теджу ничего не выражающую улыбку. - Я заметил, что островитяне нередко намечают несколько целей, поскольку не слишком озабочены их достижением.
"Он прав, будь он проклят", - подумал Тедж. Привычка плыть по течению глубоко укоренилась в психике любого островитянина.
Видя, что Тедж молчит, Алэ решила вступиться.
- Островитяне вынуждены больше ориентироваться по ветру, больше вглядываться в горизонт. Это и неудивительно. - Она вопросительно посмотрела на Теджа. - Всех людей формирует окружающая среда. Не правда ли, островитянин Тедж?
- Островитяне считают, что не менее важно, как добраться до цели, чем добраться до нее вообще, - ответил Тедж, но он и сам знал, что это слабый аргумент. Историк повернулся к экранам. Два из них вели передачу с камер зонда. Одна следила за гиростабилизированной платформой, и экран показывал, что та уже убрана в безопасное подводное пространство. Другая камера наблюдала за дрейфом зонда. Туша Вашона располагалась прямо под ним. При виде родного острова Тедж сглотнул. Никогда прежде он не видел его в таком ракурсе.
Высотомер внизу экрана сообщал, что это вид с высоты восемь тысяч метров. Координатная сетка, нанесенная на изображение, определяла длину острова километров этак в тридцать и ненамного меньшую ширину. Вашон представлял собой гигантский дрейфующий овал с неровными краями. Тедж различил гавань с рыбацкими судами и субмаринами. Лишь немногие суда Вашона можно было разглядеть на воде.
- Каково его население? - поинтересовался Гэллоу.
- Кажется, около шестисот тысяч, - ответила Алэ.
Тедж нахмурился при мысли о том, какая скученность соответствует этому числу в сравнении с просторностью морянских жилищ. Вашон втискивал более двух тысяч человек на каждый квадратный километр... хотя пространство точнее измеряется километрами кубическими. Кубик на кубик - что вверх над водой, что вниз под ее поверхностью. А на некоторых островах поменьше плотность населения еще ужаснее - надо видеть тамошнюю толкотню, чтобы в нее поверить. Пространство освобождалось только тогда, когда иссякала энергия, - мертвое пространство. Необитаемое. Подобно людям, умирающая биомасса гнила. Мертвый остров был гигантским плавучим скелетом. И случалось это неоднократно.
- Я бы не стерпел такой скученности, - заявил Гэллоу. - Я бы мог только убраться.
- Все не так плохо! - вспыхнул Тедж. - Мы хоть и живем в тесноте, зато помогаем друг другу.
- Уж надеюсь! - фыркнул Гэллоу и, повернувшись к собеседнику, спросил: - Каков ваш послужной список, Тедж?
Тедж изумленно уставился на него. Это не островитянский вопрос. Островитяне знали послужной список друзей и знакомых, но уважение к частной жизни не позволяло задавать подобные вопросы.
- Так каков же ваш послужной список? - не унимался Гэллоу.
Алэ положила руку ему на плечо.
- Островитяне обычно считают такие вопросы невежливыми.
- Ничего страшного, - ответил Тедж. - Как только я стал достаточно взрослым, морянин Гэллоу, я работал на "стене".
- Это такая служба наблюдения, предупреждающая о появлении водяных стен, - пояснила Алэ.
- Мне знаком этот термин, - отмахнулся Гэллоу. - А потом?
- Ну... поскольку у меня отличное зрение и хороший глазомер, я служил наблюдателем дрейфа... и на субмаринах. Потом, когда я выказал способности к судовождению, меня обучили на лоцмана.
- Ах да, лоцман, - сказал Гэллоу. - Из тех, кто рассчитывает местоположение острова. Не слишком точно, насколько я знаю.
- Достаточно точно, - возразил Тедж. Гэллоу хмыкнул.
- Правда ли, островитянин Тедж, что ваш народ считает, будто моряне похитили душу келпа?
- ДжиЛаар! - воскликнула Алэ.
- Нет, пусть ответит! - настаивал Гэллоу. - Я недавно прослышал о фундаменталистских настроениях на островах - таких, к примеру, как Гуэмес.