Ада впервые видела человека с такой радостью расстающегося с валютой. Держа под руку совсем ослабшего от разгула Натана, Жуанский бережно поцеловал Артемиду в щёчку, попросив не забывать и звонить, когда захочется, при этом взгляд его был похотлив и влажен.
Вдыхая ночную прохладу, Артемида возвращалась домой по притихшему, спящему городу совершенно счастливой оттого, что ни одной мысли не трепыхалось в её невероятно легкой голове.
Глава четвертая
Сорок первый Новый год она встречала одна, в ослепительно белой шубке, искрящейся, словно, морозный снежок. Шубку принёс Санта Клаус с параноидальной настойчивостью пытавшийся выяснить: есть ли здесь послушные детки. Из «деток» была только Ада. Так называл её супруг, себя же игриво именовавший «папусиком».
Муж, изменял ей недавно и с удовольствием. Хотя нужно отдать должное, папусик по-прежнему был к ней внимателен. В общем, она ему не мешала, где-то даже сочувствовала. Ведь мужчина к пятидесяти, увлекшись старлеткой, рискует оказаться объектом не столько восхищения, сколько насмешек.
Что муж нашел себе отраду, Ада догадалась сразу. И не по тому, что усталость накатывала, и богатырский сон накрывал его, как только голова касалась подушки. И не по тому, что тенденции мужниного гардероба все больше сдвигались в сторону молодежных направлений. Просто в один изумительный вечер он решил отреставрировать свою бородку её крем-краской, а поседевшие лобковые волосы удалить при помощи спрея, для «области бикини». Отчаянный поступок супруга долго не давал ей покоя. «Область бикини! Это вам не Магаданская область! – сокрушалась Артемида. – Раньше мужчины ради женщин на подвиги шли, а сейчас разве что на пластические операции. Не делай трагедии из водевиля, – тут же успокаивала она себя. – Да, изменяет, но не со зла же».
Жизнерадостный дед завалился в прихожую. С его яловых офицерских сапог сразу натекла лужа. Облачен он был на западный легкомысленный манер в курточку, едва прикрывающую зад, шаровары, колпачок и белоснежную барашковую бороду.
Борясь с равновесием, дед скинул с плеча алый бархатный мешок и вытряхнул из него объёмный, шуршащий пакет.
За ним выпорхнула нарядная открытка со сказочным гномом.
Упираясь головой в стену, фальшивый Санта попытался подцепить открытку, короткими похожими на сардельки пальцами. Та не поддавалась, но и Санта упорствовал, шкрябал по полу, и все-таки победил!
– Как зовут? – строго спросил Клаус, разглядывая картинку.
– Кого? Гнома?
– Тебя!
– Ада…
Нетрезвый мужик, косивший под сказочного деда, сосредоточенно читал, попеременно шевеля то губами, то растрёпанными щетинистыми бровями.
– Так точно, – наконец, отрапортовал Санта. – Так и написано: «Аде-детке с пожеланиями хе-пи ню… ню…» Ню, в общем, счастливого года!
Пошатываясь, он сунул открытку Аде в руку, придвинул ногой пакет, и на манер уездного «коперфильда» достал из уха авторучку, чем сильно развеселил Артемиду.
– Получите – распишитесь! Здравия, как говорится, желаю! Хеппи вам в ню!
– Вы, дедушка, в каких войсках служили? – удостоверяя личность напротив галочки, поинтересовалась Ада.
– В рекламно-ракетных! – расправив плечи, гаркнул в синтетические усы, служивый.
– Небось, спиртом бое… головку промывали?
– Кхе, так точно! – стартуя, к первому этажу уже из лифта громыхнул дед-затейник.
Ада присела возле пакета и задумалась. Откуда-то из дальнего чулана памяти вывалился бюст дикторши, и чётко очерченным голосом напомнил, что двести грамм тротила достаточно, чтобы разнести всё недвижимое имущество и граждан в придачу. Наклонив ухо к пакету, Ада прислушалась, вроде тихо. «Интересно… тратил тикает…» – пронеслось у нее в голове.
Аккуратный подчерк, она сразу узнала:
«Ада-детка! Срочно вылетаю на объект. Будь умницей. Твой папусик.»
«Папусик, – комкая открытку, пнула пакет Артемида. – На объект…»
Она запустила руку в пакет и брезгливо вытянула ненавистный презент… за шиворот. Шубка!
«Откупился, значит, друг спермацетовый. Выкинуть тебя в окно, что ли или в мусоропровод спустить...»