Когда он вернулся, Ада сидела на диване, целомудренно прикрывшись пяткой. Длинная майка несвежего оттенка, натянутая на арбузный живот литератора, не прибавляла сексапильности её обладателю. И ей захотелось бежать!
Но она осталась.
«Мне ничего не стоит сделать тебя счастливым, – гладя Жуанского по лаковой макушке, думала Артемида. – Нет! Не быть тебе больше «шопеном» в любви, не пролиться на шёлк и бархат девственниц. А вот мемориал… торжественный и величественный, мы еще попробуем возвести».
В дверь резко позвонили. И почти сразу Жуанский, издав протяжное «ы-ы-ы-ы», похожее на гудок отходящего парохода, закатил глаза и повалился на бок. С резвостью «неотложной помощи» Ада метнулась в кухню, схватила со стола початую бутылку минералки и, давясь пузырями, выпила всё до последней капли. Центрифуга её мозга безумно вращалась. Обрывки мыслей мелькали в сознании: «… дядя… не в шутку занемог… не смог… не смог…»
Голая, с пустой бутылкой в руке, вместо того чтобы принять меры по спасению, она пристально рассматривала бабочколюба. Тот тихо лежал на боку, подтянув к животу ноги. Со стороны казалось, пожилой натурист отдыхает после обеда.
Солнечный луч, просочившийся между штор, золотил кудрявые литераторские ягодицы.
И тут опять позвонили, настойчиво и резко.
Пластиковые иглы коридорного коврика терзали босые ступни. Не дыша, Ада прильнула к глазку. Лицо немолодого мужчины, обрамлённое длинными прядями, было искажено отечественной оптикой до такой степени, что находись по ту сторону родный ее папа, она бы вряд ли его узнала. Мужчина уходить не собирался. Он сунул в рот сигарету и прикурил. Надо было решаться.
Накинув на себя первое, что нашарила рука – пиджак Жуанского, Ада попыталась совладать с дрожью и стаей «керберов», охраняющих писательский «аид». Через пару минут ей это удалось. Артемида толкнула дверь, и та плавно поплыла навстречу неизвестному.
Он вошел. Кривоватая ухмылка, жёлто-мутный свет, отраженный болезненными очами гостя, длинное пальто кромешного цвета. Все это пугало.
Пытаясь спрятаться в клетчатый пиджак, Ада втянула голову.
– Великий дома? – спросил незнакомец серьёзно.
Называть живого «великим»! Ответить не хватило сил. Она лишь мотнула головой себе за спину. Незнакомец уверенно направился в ту комнату, где ненасытный Жуанский был так недавно жив. Ада зашуршала следом.
«Зачем я открыла, зачем…»
Ей вдруг почудилось, что за мужчиной тянется хвост… и не мужчина он вовсе, а…
Аде сделалось дурно, она прислонилась к стене, и мгновенно растворились в чёрном кофе обморока.
Из глубины, из вязкой гущи, переливаясь, медленно, приближалась, нарастала вертикальная радуга. Постепенно она приобрела очертания женского профиля. Женщина повернула к Артемиде некрасивое лицо, и капризные губы стали выпускать перламутровые пузыри, в каждом из которых, словно в люльке покачивалось словечко:
«И… пусть… земля… ему… будет… холлофайбером…»
Как только последнее слово было изречено, пузырьки полопались с наинежнейшем звуком «пук». Губы, огненной бабочкой вспорхнули с изумлённого лица женщины… зелёное махровое полотенце, обмотанное вокруг её головы, развязалось и живой травкой упало на тёмное поле сознания… потоки волос заскользили тихой речкой… пиявки бровей извиваясь, плыли над серыми пескариками ее глаз … а нос, обернувшись сгорбленным рыбаком, тихо дремал под колыбельную тростника… «Шур-шур, шур-шур» рассекая хрупкими крыльями студенистый рассвет, стрекоза присела на застрявшей в прибрежной тине, разбухший, словно, утопленник, батон. Соты ее глаз отразили воду, ряску и лягушачью лапку, запутавшуюся в негодном презервативе…
Очнувшись, Артемида поняла, – прошло не больше минуты. Мужчина даже не заметил её припадка.
Вид неодетого литератора нисколько не смутил посетителя. Почти равнодушно он склонился над телом и тремя пальцами нащупал признаки жизни на дряблой шее Жуанского. Сверив трепетание жилки с секундомером, незнакомец воскликнул: «Трабахо мучо!» и его бедра изобразили что-то, наподобие самбы де Жанейро.
– Да, забыл представиться! Зверолюдов. Друг семьи, – рука его потянулась к телефону. – Сейчас позвоним супруге и в скорую. А вы давайте отсюда. И побыстрее. У неё темперамент, знаете ли, и бомба.
– Какая бомба? – тупо переспросила Ада. – Ах, да «бомба»…
– Идите к мужу, сударыня, идите…
– С чего это вы взяли, что у меня есть муж? – возмутилась вдруг Артемида.
– У всякой порядочной женщины должен быть муж. Я нисколько не сомневаюсь в вашей порядочности, – казалось, без тени иронии настаивал друг семьи.