Она давно подметила, что напившись, ее приятель-работодатель совершенно не терял ни разума, ни языка. На этот раз он удивил ее в ответ не только интеллектом, но и рифмой:
– Только Пидо пьет келейно виски из бутылки Клейна.
– Пидо? – с недоверием переспросила Артемида. Экспромт показался ей рискованным.
– Пидо – это математик, а не то, что ты подумала. Я ж говорю… темная, как ночь египетская. Вот, ты какую книжку сейчас читаешь?
– Еще про любимого литературного героя спроси, – оскорбилась Артемида, параллельно читающая, как правило, книги три-четыре, но никогда не дочитывающая до конца хотя бы одну.
– И спрошу… Я ж тебя в приличные места вывожу…
– Колобок.
– Почему?
– Идеальный герой. Придраться не к чему! Я взгляну, что в коробочке? – попыталась она мягко съехать с литературной темы.
– Чёрт там в коробочке…
Ада достала презент, сорвала обертку. Открыла серебряный, расцвеченный перламутровой эмалью, футлярчик и… разочаровалась, обнаружив в нем молочно–зеленый, мундштук. Вещица, конечно, изысканная, но ненужная.
– Спасибо… Но нафига?
– Что значит «нафига». Курить будешь. Это ж Фаберже! – Натан выхватил из ее рук футляр и отошел. Вернулся с лупой. – Орла видишь? Клеймо Карла Фаберже. Скорее всего подлинное. Поставлено только полоховато, по–холодному. Полно подделок с подлинными клеймами… лет сто тридцать как подделывают и клеймят. Взгляни-ка! – Страшно увеличенный лупой натанов глаз, не мигая, смотрел на Артемиду.
Недовольная подарком, еще и поддельным она, закинула на плечо сумку, и поднялась, собираясь уйти.
– Возьми-возьми... Не ломайся. Хоть и подделка, но изящная. Курить – не курить, хоть во рту держать, а образ создает! Или ты думаешь, кого голыми пятками соблазнишь?
Возмущенная Артемида выхватила из рук Натана бестолковый подарок с твердым намереньем сдать его в ближайшую скупку и вышла не прощаясь. Дверь хлопнула, шаги растаяли.
Натан сидел с неподвижным лицом, казалось, он спит с открытыми глазами, но это только казалось! В мозгу его, точно мальки на мелководье шныряли мысли. Молча и терпеливо, ожидал он серьезной рыбы, и как только та приплыла, Натан ухватил ее под самые жабры – фиг сорвешься!
Медленно поднявшись, он направился к бюро, раскрыл ноутбук, вышел в сеть и отстучал неизвестному:
«МАТРЁШКА ГОТОВА».
Глава восьмая
Через день, как и было велено, Артемида барахталась в густой темноте прихожей, тщетно пытаясь отыскать выключатель. Не найдя, так и поплыла вдоль стенки, шурша пересохшими обоями, сметая древние паутины, считая локтями и коленями неприветливые углы.
Из-под бабусиной двери сочился рассеянный, зеленоватый свет. Ада вошла без стука.
- гольё пергаментных грудей, Розалия сидела на постели. О чём думала неизвестно, но сердце ее стучало разборчиво и уверенно.
Внимательный доктор, в голубом халате, что-то выслушивал в дряхлеющем организме, попутно блуждая взглядом по передвижникам, плотно засидевшим стены бабусиной опочивальни.
Но если бы он поднял голову выше, к потолку, то ужаснулся бы, как Артемида, взглянув в пустые глаза чудовищ. Их железные челюсти, сжимали золоченые цепи, крылья были угрожающе раскинуты. Подвешенные на цепях, изумрудно сахарные головы светильников, покрывали комнату таинственно – зловещим светом. Без сомнений, рихтовали югендштиль-монстров на заре прошлого века, в одной из буржуйских столиц Европы для какого-нибудь миллионщика-фабриканта. Уж слишком хищны и эксклюзивны были они на вид.
– Неплохо, неплохо… слыхал я и похуже, – отрываясь от Розиного тела, заключил эскулап и заставил бабушку открыть рот. – Неплохо… Ложитесь.
Он нажал на живот. Живот откликнулся.
– Стул давно был? – обратился он к Аде. Вопрос поставил её в тупик. – Так, понятно.
Врач присел к столу и стал быстро исписывать амбулаторный листок, изредка озирая стены.
– Какого года?
Ада снова не нашлась, что ответить, попеременно глядя то на «айболита», то на настенные шедевры.
– Бабушка ваша? – доктор пошел на вторую страницу мелким убористым подчерком. – Ваша бабушка? – он размахнулся и, поставив загогулину подписи, развернулся к Аде.
– Нет. Я… знакомая…
– Неплохо…
Доктор возвратился к Розалии, все в той же позе прибывающей на своем ложе, нацепил манжету на предплечную кость, вставил себе в уши макаронины фонендоскопа и стал энергично тискать резиновую грушу тонометра.
– Готовьте кружку! – приказал эскулап. Но Ада даже не представляла, что за кружка и где её искать. Раз кружка, должна быть на кухне.