И тут приходит время рычага влияния – он заколебался. Как известно, влияние одной системы убывает пропорционально силе другой системы: кто кого? Так ли уж сильны изменения снаружи, чтобы держать человека в оковах инстинкта? Или же наоборот – произошедшие внутри изменения позволяют изменять окружающую действительность?
Инстинкты, казалось бы, намертво вбитые в нас Покоем, стали размываться. Войдя в резонанс с окружающим миром, мы почувствовали над собой силу хаоса и постепенно приобщились к его творчеству.
Появились первые зачатки религии: нам нужно было говорить с этим миром, и всё, что окружает человека, стало наделяться человеческими качествами, по принципу зеркальности. Человек пытался как-то систематизировать окружающую действительность.
Свою лепту в развитие религии внесли наши сны: возникло понятие потустороннего мира.
Чтобы противостоять суровости этого мира, появился такой институт, как семья – ведь это не только следование одному из алгоритмов – окружить себя подобным, но и способ повысить выживаемость. Семья – это уже не просто стая, где всё подчинено добыче пропитания. Теперь это твой личный микрокосм, где ты чувствуешь себя спокойно.
Мозг начинает синтезировать новые, невиданные доселе идеи. А конечности – руки – дают нам выразить их. Общество становится виртуальным полем, на котором синтезируются новые чувства, неведомые животным – будь то юмор, презрение или алчность.
Усложняя свою деятельность, у человека появилась необходимость в больших возможностях выражения: не только делать что-либо самому, но и взаимодействовать друг с другом, делиться опытом – начала развиваться речь. Новые мысли и новые продукты жизнедеятельности также требуют новых обозначений, звуков…
И тут случилась ожидаемая неожиданность – Инга, как всегда, отвлекла внимание Сергея, чтобы незаметно исчезнуть. После её фразы «Новые мысли требуют новых звуков» вроде как из-под земли донёсся истошный, полный отчаяния крик мужчины.
Сергей быстро, одним прыжком достиг края обрыва и стал напряжённо всматриваться вниз, ища источник крика. Но кроме волн, проглатывающих камни, там ничего не было.
«Что бы это всё значило? Почему так неприятно до глубины души? Почему так бешено колотится сердце?»
Головой Сергей понимал, что это очередная провокация Инги, но в душе отчего-то неприятно саднило. Будто его чувства жили отдельно, своей, «потусторонней» жизнью.
Глава двенадцатая
Вторая ночь
Фальшь лунного света навевала печаль; он был так же фальшив, как и его, Сергея, спокойствие сейчас. Это даже нельзя назвать спокойствием – пустота. Он и сам избегал заглянуть туда, в эту остужающую бездну, и соприкоснуться со своей теорией – «плюс– минус».
Сплошной массив материи. Даже всё живое – это биомашины, которые приводятся в движение плюсом и минусом. Так всё просто…
Нет, нет, нет! Сергей очень хотел, чтобы всем этим хаосом управляла высшая, справедливая сила во имя великой цели, ради которой можно терпеть эту душевную боль. Он хотел удостовериться у этой силы, что всё не напрасно, что нужно жить дальше…
Наконец его волнения закончились, и Сергей погрузился в сон. Из ночи, в тени которой прятались тревоги и бедствия, он перенёсся в тёплый солнечный день. Высшая сила?
Сергей почувствовал, как на улице вовсю уже пригревает весеннее солнце и тёплый ветер колышет занавески. Нежиться в постели не хотелось; он встал, подошёл к окну. Да, так и есть: время – ближе к полудню.
Отчего-то всё меняется стремительно: только стоял в своей комнате и любовался простором степи, и вдруг, словно во сне, по волшебству или силой мысли перенёсся через пространства – теперь Сергей находился среди цветочного ковра.
Огромный небесный купол захватывал душу своими размерами: таков был и размер радости в душе. Солнечный ветер с теплом дотрагивался до тела, воздушный же – освежал, прижимал одежду к телу. От него колышется вся цветастая степь. А степь так велика, так прекрасна!
И вдруг Сергей заметил девушку. Она появилась неожиданно – стоило только повернуть голову. Девушка шла в сторону моря, мягко улыбаясь ему. Белая ткань её одеяния – пеплоса – слепила глаза, а золото канта, переливаясь на солнце, создавало эффект нереальности происходящего.
Красавица олицетворяла весь этот радостный мир. Глядя на неё, забываешь о времени. Наверно, так и родилось известное словосочетание – «без памяти от неё».
Длинная одежда создавала иллюзию, что она не идёт, а парит над землёй; как шлейф, летели за ней бабочки. Всё то, что называется женственностью – в каждом движении этой прекрасной девушки.