О чём нам могут рассказать годовые кольца деревьев? О возрасте дерева, о климате, о ветрах, о пожарах, о сходах лавин и селей…
– О содержании изотопов, – окончил за Ольгу Ивановну Сергей.
– Да, – кивнула она. – Собрав обширный материал и проанализировав его, учёные составили не только дендрошкалу протяжённостью более семи тысяч лет, но и смогли показать, как менялась концентрация углерода в атмосфере.
– Дендрошкала? – вопросительно взглянул на рассказчицу Сергей.
– Это совокупность годовых колец деревьев, живших в одной местности, но в разные времена.
Одно дерево, допустим, росло тысячу лет. А рядышком с ним растёт новое дерево, возрастом в сто лет. То, первое дерево отмерло, но дендрошкала продолжает наращиваться во втором: если состыковать их шкалы, то увидим – параметры последних годовых колец первого дерева совпадают с параметрами первых годовых колец второго дерева.
Эта преемственность и есть – дендрохронологическая шкала. Для её пополнения специальные экспедиции отправляют в леса. Да и мы, археологи, пополняем, Серёж.
– Зачем?
– Как зачем? Чтобы датировать постройки. Существуют базы данных, в которых хранятся так называемые керны – цилиндрические образцы древесины, взятые откуда угодно – как повезёт. Это могут быть фундаменты, стены домов, землянок, сваи, остатки древних кораблей. И хорошо бы привязать найденный образец к какому-нибудь историческому событию, про которое известно точно – когда оно произошло. Тогда этот кусочек древесины занимает своё определённое место на временной шкале.
Сергей задумался – всё это очень любопытно!
– Но не может ли найденный образец совпасть со шкалой другого времени?
– Исключено: рисунок годовых колец уникален, как отпечатки пальцев у людей. Тем более учитываются дополнительные данные колец, а не только их длина и взаиморасположение. Развитие техники не стоит на месте. Чего стоит только масс-спектрометр!
– Да. В любой профессии свои хитрости, – покачал головой Сергей. – И правда: детективы какие-то!
– Палеодетективы, – улыбнулась Ольга Ивановна. – Датировка артефактов похожа на работу археологов в раскопе. Только одни очищают найденное от земли, а другие избавляют его от напластований времени.
– Думается мне, что это не единственные методы.
– Не единственные, – подтвердила Ольга Ивановна. – Органикой тут не ограничиться. Датировать помогает остаточная намагниченность. Этот метод похож на дендрохронологию, только вместо деревьев данные получаются от обожжённых горных пород, керамики, печей.
Дело в том, что глины и железосодержащие породы, если их обжечь, сохраняют в себе величину и направление магнитного поля в момент последнего нагрева. Узнав эти данные, можно датировать объект. Правда, для этих изысков нужно, чтобы было исполнено два требования к образцу: длительный нагрев и неизменное положение с момента последнего нагрева.
Как и в случае с дендрошкалой, нужны данные об изменениях величин и направления магнитного поля для этой местности и чтобы эти данные подтверждались хорошо датируемыми памятниками.
Понятно теперь, почему и из-за чего археологи так долго копаются? Собирается и обрабатывается вся информация, какая только есть. Ещё больше времени уходит на перекрёстную проверку различными методами.
Прогулка тем временем продолжалась. Сергей то и дело взбирался на какую-нибудь кручу и с восхищением озирался кругом, удивляясь природной красоте. Он, бывало, оглядывался на мать, ища сочувствия своим эмоциям. Ольга Ивановна с пониманием смотрела на сына, улыбаясь его проявлениям непосредственности.
«Продержаться бы».
Эмоциональный фон этой прогулки для Ольги Ивановны был другим. Это дома можно найти для себя дело и уйти в него, что называется, с головой, спрятаться. А тут…
Ольга Ивановна пыталась, чтобы её цветок души вдруг не распустился; отгоняла от себя мрачные мысли. Пыталась ответить на взгляды сына улыбкой. Казалось порой, ещё чуть-чуть, и она даст волю эмоциям.
– Интересная у тебя, мам, работа. Хотя талант художника у тебя есть.
– Ты так сказал, будто у меня нет таланта быть археологом, – деланно возмутилась Ольга Ивановна.
Если бы Сергей внимательнее посмотрел бы на мать, то увидел, что этой деланностью Ольга Ивановна успела урезонить и замаскировать свои уже вырывающиеся наружу эмоции. Хорошо, когда получается таким образом себя осадить – накал эмоций входит в крутое пике. Сколько уже таких пике было – не счесть.