– Вдруг у тебя есть жена, дети…
– Нет у меня жены!
От этих слов стало больно в горле, словно из него сейчас брызнет фонтан крови. Голове становилось больнее – будто по ней стали часто бить тонкой палкой. От этого ощущения Сергей закрутился на месте – хотел понять, откуда сыплются на него эти удары.
– Нет у меня детей! – зарычал он, представляя, как выглядит по-дурацки со стороны.
И тут же, не раздумывая, Сергей схватил стул и кинул его об стену. Только когда части стула разлетались по сторонам, он сообразил, что обломки могли задеть Ингу. Он кинулся к ней, встав на колени:
– Тебя не задело? Прости…
Свой голос он услышал приглушённым. Волна сонливости прошла по голове, даже пришлось зажмуриться.
«Да что же это такое-то?!»
Открыв глаза, Сергей действительно увидел перед собой лицо другой женщины – ему не показалось. Она была так мила и прекрасна, что Сергей застыл на месте. Это же она – девушка из снов!
«Неужели я снова сплю?»
Сергей стал учащённо дышать.
«Родная, – мелькнуло у него в голове, – красивая. Вот бы такую жену!»
За это мгновение он совсем забыл об Инге.
Откуда-то изнутри, из сердца стали появляться новые болезненные ощущения – целый каскад.
Лиричная грусть: так бывает, когда смотришь на закат и тебе становится чего-то безотчётно жаль – чего-то, что ты потерял, не приложив вовремя усилий.
Но у Сергея это чувство было увеличено в десятки раз – оно было беспощадно, как если бы на него обрушилось небо!
«Как я устал…»
Лицо этой женщины стало стремительно молодеть или, правильнее было бы сказать, уменьшаться, пока перед Сергеем не оказалась маленькая девочка. Ему показалось, что он и сам уменьшается в размерах…
От этого лика перехватило дыхание, защемило в горле.
Чуть погодя стали проступать черты ещё одной девочки…
Сергей запрокинул голову, но легче не стало – так она болела.
Сначала про себя, а потом вслух он произносил, как мантру, только одну фразу. Агрессия стала клокотать в нём, набирать силу. Он не понимал ничего – зачем всё это? Кто эти люди? Какой во всём этом смысл? Он понял только, что это знание несёт в себе боль. И эта боль закружила его на месте.
Сергей оглянулся на «Ингу», но в той стороне никого не было – он остался один в этой комнате-каюте, на плывущем неведомо куда среди бескрайней ночи корабле. Сергей закричал, схватил со стола стакан и разбил его об пол; в стену полетел графин. Потом Сергей кинулся к кровати, перевернул её, стал рвать простыни, наволочки; о шкаф ударился столик.
Погружённый в своё состояние, Сергей не обращал никакого внимания на стуки в дверь – Вадим Аркадьевич просил пустить его к себе – и продолжал одержимо крушить свою комнату.
Видимо, истратив всё своё психическое напряжение, Сергей вдруг обмяк. Постепенно постигая своё «новое» я, сокровенное знание, от которого его пытались уберечь родители. Он по инерции схватился за занавески, собираясь сорвать и их, но не мог. Хоть они и были голубого цвета, но для Сергея это было равноценным ухватиться за чёрные канаты своего сознания.
Пару дней назад он испытал счастье во всей полноте, удерживая оранжевые нити. Сейчас же ему хотелось отпустить занавески поскорее, но стремление понять себя не давало этого сделать. Будто человек, которого бьёт током, но который не в состоянии отпустить провод.
Когда Вадиму Аркадьевичу наконец удалось открыть дверь, то всё было разбито в этой тёмной комнате; туда попадал только свет из коридора. Ветер задувал в разбитые окна, и тюль цеплялся за осколки стекла.
Вадим Аркадьевич, а за ним и его супруга вступили в комнату. Взглядом отыскали Сергея – он лежал за поваленным шкафом, свернувшись на полу.
Перешагивая через обломки мебели, родители кинулись к сыну.
– Успокойся, сынок…
Материнская рука нежно поглаживала Сергея по спине. Вадим Аркадьевич осмотрел сына, насколько позволяла обстановка. Оба родителя были в слезах; не знали, чем помочь сыну – это такое горе для всех.
Сергей был спокоен. Повернувшись на спину, по очереди посмотрел на родителей:
– У меня нет ни жены, ни детей…
Две большие слезы почти одновременно потекли по его окаменевшему лицу.
Теперь это был точно Сергей… Тяжело дыша, он смотрел то на потолок, то на родителей. Вадим Аркадьевич одной рукой придерживал руку Сергея, а другой отбрасывал от него подальше осколки стекла.
Сергей присел, прислонился к стене. Окинул взором свою разбитую комнату.