Пятьдесят лет этот французский врач посвятил исследованию того, что такое человеческое ухо, сколь многообразны размеры и показатели процесса слушания. Помощники считают его Эйнштейном звука, Шерлоком Холмсом звуковой детекции. Для многих пациентов он просто «доктор Моцарт». За время интенсивной работы Томатис принял более ста тысяч пациентов в своих «центрах слушания», разбросанных по всему миру и предназначенных-для людей с недостатками слуха и голоса, а также для устранения проблем, связанных с обучением. В головной конторе в Париже он работает с огромным количеством людей, включая профессиональных музыкантов, детей с психологическими и образовательными недостатками, а также с теми, кто мучается от сильных травм головы. Его новаторский подход к изучению человеческого уха привел к созданию новых методов обучения, исцеления и реабилитации.
Достижений Томатиса множество. Он был первым, кто понял суть физиологии слушания в отличие от понятия слуха. Он прояснил значение преимущественно роли правого уха в контроле речи и музыкальных способностей и разработал специальные методы для повышения его функций. Сделал открытие, которое состоит в том, что «голос может воспроизвести только то, что ухо способно услышать», теорию, которая широко применяется в развитии человеческой речи. Над ней сначала иронизировали, а затем она стала общепризнанной и был зарегистрирован «эффект Томатиса» во Французской академии медицины. Он разработал новую модель человеческого уха и вестибулярной системы, а также показал ее влияние на способности человека балансировать и регулировать мышечные перемещения.
Однако его самым существенным вкладом в науку было распознавание того, что эмбрион человека обладает способностью слышать звуки, находясь в утробе матери.
Когда Томатису было едва за тридцать, научное любопытство привело его в мир эмбриологии, где он обнаружил, что голос матери служит невидимой звуковой связью для развивающегося плода и существенным источником питания. Далее это привело к разработке специальной методики, которую он назвал «второе звуковое рождение». Суть ее состоит в том, чтобы воспроизвести звуки, которые плод слышал в утробе, для того чтобы дать дальнейшее развитие слуховым и эмоциональным способностям ребенка с целью устранения всевозможных заболеваний.
Эта история начиналась в начале 1950-х годов, когда Томатису стало известно о новаторской работе английского педагога
В. Е. Негуса. Он обратил внимание на то, что птенцы, которые попадают в гнезда других птиц, перестают петь или начинают подражать звукам птиц, которые их выращивают. Это натолкнуло Томатиса на мысль исследовать роль звуков в развитии плода и задаться вопросом, не связаны ли проблемы послеутробного развития, в особенности аутизм и проблемы с развитием языка и речи, с нарушениями внутриутробного общения или внутриутробными травмами.
Вразрез с существовавшими тогда медицинскими воззрениями Томатис заявил, что эмбрион способен слышать. Невзирая на иронические насмешки своих коллег, которые стали считать его чем-то вроде ренегата, он продолжал настаивать на своих выводах и обнаружил, что человеческое ухо начинает развиваться уже на десятую неделю беременности и функционирует тогда, когда плоду исполняется четыре с половиной месяца. Для того чтобы измерить акустические воздействия, существующие в утробе, Томатис разработал специальную подводную систему, в которой использовались микрофоны, громкоговорители и боль*' шие листа специальной пористой резины, которая воспроизводила эффект воздушных «карманов».
«Плод способен воспринимать весь спектр низкочастотных звуков, — объясняет Томатис в своей книге “Сознательное ухо”, которая является по сути его творческой автобиографией. — Пространство звуков, в которое погружен эмбрион, отличается чрезвычайным богатством всевозможных оттенков... Внутренние шумы, движение лимфы во время пищеварения, сердечные ритмы, которые носят характер галопа. Он воспринимает ритмичное дыхание как далекий шум прибоя и водных потоков. И в этот контекст вливается голос матери». Томатис сравнивает весь этот «концерт» со звуками африканских прерий или буша в предвечернее время, когда они полны «далеких призывов, всевозможных шорохов и хлопанья крыльев». Когда такая аудиоголосовая связь организована правильно, то человеческий зародыш обретает чувство безопасности, основанное на этом постоянном диалоге, которое гарантирует ему гармоничное и спокойное созревание.
Далее Томатис заметил, что после рождения младенец часто находится в пассивном состоянии лишь недолгое время, до тех пор пока мать не начнет говорить. «В этот момент дитя оживает и всем телом тянется к матери... Новорожденный реагирует на звук конкретного голоса, единственного голоса, с которым он познакомился еще будучи в утробе». Инстинктивно чувствуя это, мать начинает петь младенцу песни, убаюкивая его колыбельной, прижимая его к своей груди под звук сладких мелодий, используя всевозможные детские стишки для ускорения его развития.