Зевая во весь рот, я направилась на кухню и, врубив музыкальный канал, начала готовить завтрак. Попивая горячий чай и рассеяно смотря очередной клип, я пыталась окончательно проснуться и хоть как-то поднять себе настроение выше нулевой отметки. Смирившись, пошла в ванную, выполнять стандартные банные процедуры.
Спустя полчаса, полностью собранная, я вышла из подъезда, раскрыв над головой ярко-зеленый зонт. Среди всей этой грязной серости и холода, столь сочный оттенок смотрелся как-то издевательски. Мысленно чертыхнувшись по поводу сломанной машины, которая уже неделю стоит в сервисе, я зашагала на остановку, аккуратно обходя лужи. На остановке как всегда было много людей, поэтому я смогла залезть только в четвертый по счету автобус и, отвоевав себе более-менее свободное местечко у окна, воткнула наушники и включила музыку. Мне предстояло простоять минут сорок в пробке, поэтому я отключилась от внешнего мира и стала изучать хмурый город за окном.
Наверное, все-таки март должен быть более жизнерадостным. Ну, там, солнышко, птички, почки на деревьях. Во всяком случае, раньше так и было. Но эта зима решила не сдаваться так просто и держала свои позиции до последнего. Лишь бы завтра мороз не ударил. Еще несколько недель гололеда я не переживу.
Двери автобуса распахнулись, впустив внутрь еще одну порцию мокрых, раздраженных людей. Кто-то кому-то наступил на ногу, тем самым вызвав громкое неудовольствие потерпевшего. Прибавив громкость, я вновь отвернулась к окну, провожая взглядом машины, которые медленно проезжали мимо автобуса. С добрым утром, Соня.
Выйдя на своей остановке, я направилась в сторону своего университета, только сейчас вспомнив, что на сегодня у меня запланирован поход в клуб. Идти, естественно, не хотелось, тем более по такой погоде, но ведь пообещала же. С нерадостными мыслями по поводу предстоящего вечера я зашла в родное здание университета, внутренне радуясь теплу. У входа меня встречали сонные подруги. Мариша раздраженно копалась в сумке, Арина ей вторила.
- Привет, - зевнув, поздоровалась я. - Что потеряли?
- Блин, мы кажется обе не взяли свои материалы на сегодняшний семинар, - пожаловалась Арина.
- Что бы вы без меня делали, девочки, - вздохнув, я полезла в сумку и достала несколько сложенных пополам листков формата А4. - Держите.
- Вот скажи мне, как ты умудряешься это делать? - поинтересовалась Мариша, выхватывая у меня листы.
- Что именно? - поинтересовалась я, шагая по направлению к лестнице.
- Работать, проводить выставки, писать и еще и учиться?
- Просто нужно правильно распределять свое время, - пожала я плечами.
Мариша засопела, но ничего отвечать не стала. В полном молчании мы поднялись на третий этаж и заняли свой любимый подоконник. До пары было еще двадцать минут, поэтому заходить в аудиторию мы не торопились.
- Сонь, мне Ришка сказала, что ты вчера Стаса встретила? - осторожно начала допрос Арина. Я равнодушно пожала плечами:
- Ну, да, было дело.
- И это все, что ты можешь сказать? - нахмурилась подруга.
- Думаю, тебе уже изложили все подробности, - усмехнулась я, - так зачем заставлять меня второй раз это рассказывать?
- Что ты будешь делать? - спросила Арина, поудобней устраиваясь на широкой поверхности подоконника. Мариша послала ей предупреждающий взгляд, но та лишь отмахнулась. - Тебе не кажется, что вы еще раз увидитесь?
- Скажу больше - я очень надеюсь, что больше с ним не встречусь, - хмуро ответила я. Говорить на подобные темы с проницательной Ариной - опасное дело. Она слишком хорошо разбирается в людях.
- Ты точно к нему ничего не чувствуешь?
Так, спокойней, главное глубоко дышать и непринужденно улыбаться. Я ведь никого не обманываю, говорю чистую правду, ни разу не лукавя.
- Ничего, кроме ненависти. Я ненавижу этого человека всеми фибрами своей души, как бы избито это не звучало. И я буду очень благодарна Господу Богу, если он больше никогда не столкнет меня с этим человеком.
- Ох, звучит, конечно, очень правдиво, вот только ты сама-то в это веришь? - недоверчиво покачала головой Алина, пристально глядя мне в глаза. Я выдержала ее взгляд и кивнула:
- Да.
- Что-нибудь слышала про эффект заложника? - непринужденно поинтересовалась Арина. Мариша протестующе на нее шикнула, но получила в ответ только раздраженный взгляд. Девочки явно обсуждали вчера мое приключение. Иметь дело с подготовленным противником... отвратительно.
- Нет. Надеюсь, ты меня просветишь, - протянула я, однако мой голос говорил об обратном. Надеждой там и не пахло.
- Когда человек попадает в заложники к террористам, то вначале испытывает страх, который уступает свое место ненависти. Именно из-за нее возникает очень сильная эмоциональная связь 'террорист-заложник', вследствие чего последний настолько сильно привязывается к своему... ммм... врагу, что ненависть может перерасти в нечто более мягкое. Жалость, например...
- Жалость? - удивилась Мариша. - Заложник жалеет террориста?
- Да, как бы странно это не звучало, - кивнула Арина, продолжая буравить меня взглядом. - Ведь он не просто так стал преступником, что-то его толкнуло? Может, в его жизни произошло что-то такое, что сломало его?
- Бред, - фыркнула я, получив в ответ осуждающий взгляд Мариши. Ее эта лекция явно увлекла.
- Чувства - крепкая веревка, которая связывает людей между собой. И не важно, какие они именно - добрые, злые, нежные, негативные. Главное - их искренность. Ненависть настолько сильно влияет на человека, что может заставить его привязаться к предмету негативного отношения. Она становится постоянным источником силы, так называем толчком. У формулы 'От любви до ненависти - один шаг' есть и обратный путь. Помнишь, что говорила Агнесса, хозяйка того кафе? - Арина вздохнула и посмотрела в окно, затем, вновь обратилась ко мне. - Неважно, сколько времени пройдет, прежде чем ненависть перерастет в любовь. Главное, что это рано или поздно произойдет, Соня.
- Все, хорошо, я поняла, - я подняла руки вверх, показывая, что не собираюсь с ней спорить. - Мне глубоко параллельно на Стаса. Так лучше? Теперь ты не будешь пытаться уличить меня на пылкой любви к этому ублюдку?
- Сонь, послушай... - начала, было, Арина, но я не дала ей продолжить.
- Этот человек сломал меня, он перевернул всю мою жизнь своим грязным поступком! Да я до сих пор не могу доверять мужчинам! И может, в чем-то он мне и помог, но вот боли причинил очень много. - Я закрыла лицо руками. Почему-то захотелось заплакать и почему-то мне не удавалось сдержать слезы. Они горьким комком встали в горле и вот-вот грозились вырваться наружу.
Как им объяснить, что все действительно в прошлом? Вся та нежность, та страсть, та любовь, будь она проклята... Все это сгорело в ледяном огне боли, заполнившим меня до краев, когда ложь Стаса вылезла наружу. Да я несколько недель просыпалась с криком, который эхом разносился по пустой квартире. Я не хотела никого видеть, я не хотела слышать чей-либо голос, мне было страшно... Страшно признаться самой себе, что уже ничего не будет как прежде.
Я умерла. Из жизни навсегда ушла добрая, жизнерадостная Соня, а на ее место пришла обозленная, холодная и равнодушная стерва, которой на всех плевать, которую ничего не волнует, кроме ее интересов. Во всяком случае, поначалу так и было. Да, потом я слегка оживилась, начала смеяться, научилась делать вид, что мне интересно жить, но... я больше никогда не буду прежней. Благодаря Стасу.
- Сонь, - теплые ладони легли на мои плечи, и я уткнулась лицом в грудь Мариши, - не плачь, моя хорошая. Все будет хорошо, правда. Знаешь, если эта зануда опять что-нибудь ляпнет про этот... эффект ненависти, я ее тресну, хочешь?
Я улыбнулась сквозь слезы:
- Правда?
- Правда, правда, - закивала подруга.
- Сонь, прости, - жалобно произнесла Арина, осторожно касаясь моей руки. - Я, наверное, перегнула палку...
- Ничего, - покачала я головой, украдкой вытирая слезы. Мариша протянула мне салфетку, которую я с благодарностью приняла. - Порой полезно устраивать себе разрядку.