Странно ощущать рядом с собой человека, которого ты знаешь и, в то же время, о котором не можешь ничего сказать. Немного страшно становится от мысли, что ты не способен предугадать его поступки, движения, слова... Да, именно так, новый Стас меня пугал. И самое ужасно заключалось в том, что он это прекрасно осознавал.
Мы стояли в пробке уже пятнадцать минут, так и не сдвинувшись с места. Впереди маячило кольцо, на котором в это время суток всегда были проблемы с движением транспорта, поэтому я смирилась с тем, что предстоит сидеть в одной машине со Стасом еще минут сорок точно и позволила себе немного расслабиться. В сумке пискнул мобильник, и я полезла читать сообщение. Писала Мариша: 'Ты обещала скоро приехать. Арина уже здесь, а вот где шляешься ты?'. Улыбнувшись, быстро напечатала ответ и стала ждать звонка. Мелодия телефона зазвучала спустя несколько секунд, как пришел отчет о доставке, и я взяла трубку:
- Да, Риш.
- Что значит 'Стою в пробке со Стасом'?! Сонь, ты с ума сошла? Где ты его откопала?
- Не кричи, - настороженно бросила я взгляд на парня - он делал вид, что ничего не слышит, но я знала, что динамик у моего телефона очень мощный, так что парень был в состоянии разобрать каждое слово, сказанное подругой.
- Что значит 'Не кричи'? - еще громче возмутилась Марина. - Объясни мне, почему ты сейчас находишься рядом с этим козлом, да еще и так спокойно об этом говоришь! Вы помирились?
От неожиданности я даже поперхнулась воздухом и закашлялась. Услышав еле слышный смешок слева, нахмурилась и сердито произнесла:
- Я расскажу все, когда приеду домой, хорошо? А пока давай закончим, а то ты орешь на весь салон, - с этими словами я отсоединилась и поставила телефон на беззвучный режим.
- Подруги беспокоятся? - тихо поинтересовался Стас, перестраиваясь из ряда в ряд. Мы наконец-то тронулись с места и медленно поползли в стройной колонне машин.
- Что-то вроде того, - кивнула я, упрямо глядя в окно.
- Они знают?
- О чем?
- Сонь, не делай вид, будто не поняла. Я хоть и козел, но вполне заслуживаю, чтобы на мои вопросы отвечали.
- Ты ничего не заслуживаешь, на мой взгляд, - хмуро откликнулась я, глядя в такие знакомые синие глаза. Странно... Они все три года преследовали меня во снах, вызывая самые противоречивые чувства, а теперь я не испытываю ничего, кроме равнодушия. - Впрочем... Да, они знают.
Стас закусил губу. Сосредоточено глядя на дорогу. Мы приблизились к тому самому злосчастному кольцу и движение опять застопорилось.
- Знаешь, я, наверное, жалею о том, что у нас не получилось более долгих отношений. Ты была бы достойной парой, такой, какую мне пророчили родители.
- Тем ни менее, они знали о твоих походах на сторону и молчали, - дрогнувшим голосом произнесла я. Мне не хотелось откровенного разговора с сентиментальными воспоминаниями, поэтому я стала судорожно искать способ перевести тему на что-нибудь другое. - А как твоя карьера на радио?
- София, когда ты хочешь увильнуть от разговора, не стоит подначивать собеседника столь провокационными фразами, - покачал головой Стас. - Мои родители ничего не знали. Я бы не стал рисковать и рассказывать матери о своих изменах. Она слишком была привязана к 'доброй и веселой Сонечке'.
- Как она? - тихо спросила я. Мать Стаса всегда относилась ко мне по-доброму и я питала к ней самые светлые чувства.
- Хорошо. Как и отец. Они все так же разъезжают по странам и континентам, зашибают деньги и пытаются меня образумить. Думают, что если один раз получилось, значит, я их теперь всегда слушать буду, - в голосе парня проскользнули нотки недовольства, одновременно с нежностью. - Передать им привет?
- А почему бы и нет, - усмехнулась я.
В машине опять воцарилось молчание и ,на этот раз, никто из нас его не нарушал. Я нервно разминала пальцы, Стас закусывал губу, словно о чем-то усиленно размышляя. В воздухе отчетливо почувствовалось напряжение, от которого по телу прошлась дрожь, а в горле пересохло. С каждой минутой мне становилось все неуютней, словно я вторглась на чужую территорию, куда заходить не имела никакого права.
Наконец, Стас свернул в мой родной двор и подкатил к нужному подъезду.
- Спасибо, - сухо произнесла я и открыла дверь, чтобы выйти, но его пальцы крепко схватили меня за запястье, желая удержать. Удивленно вскинув бровь, я повернулась к Станиславу, поджав губы.
- Быть может, тебе все равно или ты просто не поверишь... но та измена была единственной.
Синие глаза блеснули каким-то едва уловимым отголоском эмоций и я не успела распознать, что же это такое было. Осторожно освободив руку из плена сильных пальцев, я схватила сумку и вышла из машины.
- Ты дважды прав, Стас. Мне абсолютно не интересно и я не верю, - дверь мягко хлопнула и я поспешила к подъезду, спиной чувствуя внимательный взгляд, который словно понимал, что я солгала.
Мне не было все равно. И за это я готова была себя убить.
Глава пятая
Я знаю: это смесь дьявола с моей кровью.
М.А. Булгаков. 'Морфий'
Дни текли спокойно, размеренно. Никакие события не могли нарушить плавный ход действительности, и я успокоилась. Мысль о том, что Стас до сих пор мне не безразличен, ушла, уступив место другой - весь этот бред про эмоциональную зависимость правдив по всем пунктам. Да, Арина была права, когда говорила, что я могу попасть под влияние Станислава и теперь мне нужно его избегать.
Я думала, что это все шутка, бред, но... Я стала все чаще вспоминать о нем. Инстинктивно я переключалась на его радиостанцию, но стоило мне только услышать его голос, как я сразу же выключала радио и пыталась занять свои мысли чем-нибудь другим. Лишь бы не думать о нем, лишь бы вычеркнуть из памяти его присутствие в моей жизни.
Когда ты кричишь, что больше не любишь человека, но при этом жалеешь, что у вас ничего не получилось, значит, ты лжешь самому себе. Если не любишь - не жалеешь. Не прикидываешь в уме, какое было бы у вас совместное будущее, не пытаешься как-то объяснить свои поступки. Главное, не жалеть. Тогда можно смело заявлять, что больше не любишь.
Прошло три года, а я... А я до сих пор любила. Только вот любовь эта смешалась с грязью, с обжигающей ненавистью и от этого становилось только хуже.
Пришло время признать, что я зависима от Стаса.
Мне было плохо еще и оттого, что Болтун перестал появляться в сети. Мне не хватало его поддержки, внимания, тепла... Я скучала, стараясь при этом не подавать вида, словно ничего не происходило. Возможно, если бы он не пропал, я бы смогла отвлечься от постоянного самокопания. Клин клином вышибают, правильно?
Арина и Мариша все прекрасно видели, но никак не могли помочь. Первые две недели они таскали меня по различным клубам, кафе, кинотеатрам, но после я уже не находила сил, постепенно впадая в апатию. Они перестали меня тормошить, поддерживая просто своим присутствием. Но и это не помогало. В середине апреля, почти спустя месяц со дня моей последней встречи со Стасом, я проснулась с мыслью о том, что начинаю постепенно погружаться в целый океан уныния. Где страшно. Пусто. Одиноко. И куда не хочется никого пускать.
Это было чертой. Линией, через которую нельзя было переступать, но я все же сделала шаг. Я впустила в свою жизнь то, что разрушило меня изнутри, постепенно, исподтишка.
Ранним утром двадцать третьего апреля меня разбудил телефонный звонок. Накануне я допоздна работала над новой книгой, поэтому мое сознание, уставшее и изнуренное творческим бредом, не сразу захотело включать свою мыслительную способность. Наконец, спустя некоторое время я все же нашла в себе силы вытянуть руку из-под одеяла и взять с прикроватной тумбочки телефон.