- Сволочь, - выдохнул Дима почти обреченно. Гельм отлично знал, как воздействовать на его болевые точки.
- Я знаю, - продюсер улыбнулся почти ласково, и Дима встал. Не торопясь, обошел стол и сел на его край так, чтобы смотреть в глаза Гельма сверху вниз, почти в упор. И да, чуть касаясь его бедра ногой.
- Мне снова придется стать пай-мальчиком? – прямой взгляд и мягкая, соблазняющая улыбка.
- А ты им когда-нибудь был? – Гельм ловко, словно невзначай отстранился, уходя от касания. – Хватит, Дима. От твоих двух часов остался час пятьдесят, ты теряешь время. Съемки через неделю. Песня должна быть готова к завтрашнему вечеру. И прекрати разыгрывать из себя идиота.
Дима хмыкнул и слез со стола. Склонился к Гельму, выдохнул «да, папочка», на мгновение прижался к губам, пахнущим табаком, и вышел, громко хлопнув дверью.
2.
Слова нужно проговаривать четко. Очень внятно. И не глотать окончания. И не «в нос». Контролировать дыхание. А если нужно играть голосом… Игра голосом - это не только дыхание и интонации. Это полуулыбка, это изгиб брови, это черти в глазах, это выгодная поза. Он давно научился играть. Очень давно. Играть – как дышать, как жить. Иногда даже родные не могут понять, играет он или нет. А он разубеждать или утверждать во мнении не спешил. Актер всегда должен оставаться загадкой. Всегда и при любых обстоятельствах. Это неоспоримый факт, который в него вдалбливали долгие годы учебы в «Щуке». И отступаться от азов он не собирался и теперь.
Он редко пел теперь. Разве что в театре, если того требовала роль. И в кино. Особенно когда в «Нежном возрасте» ему выпало играть парня, фронтмена молодежной группы, которая так стремится к успеху. На какое-то время ему даже захотелось вернуться. Вернуться в то время, на несколько лет назад и снова начать петь. Стоять на сцене, смотреть в зал и не видеть тысяч глаз там, по ту сторону яркого света юпитеров. Слушать музыку, чтобы сердце билось вместе с ритмом и петь, срывать бурные овации, как когда-то. Купаться во внимании. Возвращаться домой с букетами и подарками… Собственно, а что изменилось? Он просто больше не певец. Он – актер театра и кино. Играет в театре Вахтангова, снимается в кино. Просто жизнь все расставляет по местам. С некоторой долей ее, жизненного, цинизма. Изначально он как-то не планировал становиться актером. Бредил продюссированием. Перебредил и неожиданно для всех поступил в Щукинское. С первой попытки. Стоило только улыбнуться и сказать: - Здравствуйте, меня зовут Влад Соколовский, и я вам прочту стихотворение Николая Гумилева «Память»…
Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
Да. Ему нравились эти стихи. И он ненавидел их всей душой. Потому что прав был Гумилев. Люди меняют душу. Одну на другую. Вырывают кусочки, чтобы взамен прирастить к ошметкам кусочек от другой.
Влад вздохнул и отвернулся от зеркала. Образ завершили. Можно, конечно, прямо сейчас вставать и идти на площадку, но хочется еще немного посидеть. Он не видел своего отражения. Он смотрел куда-то за это стекло, покрытое тонким слоем амальгамы. Вот и сейчас он почти дошел до того момента. О котором запретил себе вспоминать. Это не больно, нет. Просто приходится играть не только лицом и голосом. Играть приходится перед самим собой. А он сам – слишком придирчивый и капризный зритель из всех.
Отчаянно хотелось спать. Но на площадке он был в половине шестого утра. Пока его переодели, пока наложили грим, пока сделали прическу, прошло почти два часа. А по задумке Солодкого клип должны снять за сутки. И ведь массовки будет не так много, и сцены все расписаны-размечены, и хочется поскорее поставить точку. Но пока что не получится.
- Влад? – из уха самым наглым образом выдернули наушник-капельку. Он вскинул взгляд на ассистента. – Тебя просят на площадку.
- Спасибо, - сухо поблагодарил он парня и выключил плеер. Сколько еще раз за этот день он услышит эту песню? Стоит признать, она как никакая другая подходила, чтобы быть саундтреком к «Опасным снам».
«Мне приснились фиолетовые бабочки…»
Влад подхватил стаканчик с кофе и выбрался из кресла. ОН, наверное, уже на площадке. Курит и потягивает свой кофе в окружении обязательного шлейфа сопровождающих.
Жизнь – циничная сука…