— В нем нет ничего того, что нельзя отменить или перенести. Ты сам отказался от двух благотворительных концертов на этой неделе. И собираешься заниматься покупкой дома. Гельм, ты же знаешь, что я все наверстаю.
— Ты знаешь, что Корея рассматривает твою кандидатуру на участие в открытии Олимпийский игр?
— Только рассматривает? Тогда это не так интересно. И какое это имеет отношение к…
— Они могут пригласить тебя в любой момент на предварительное «прослушивание». Ты знаешь, что я не могу упустить такой шанс.
— Черт, Гельм, от Москвы до Кореи ближе. И я буду там раньше тебя, — Дима начал заводиться.
— Хм?.. — Гельм тихо фыркнул, а потом откинулся на спинку, потирая подбородок, и Дима замер. Он не сказал сразу «нет». А это значит, что у него есть шанс.
— Хорошо, — наконец выдохнул продюсер. — Можешь отдыхать, пока я буду заниматься домом. Но Дима…
— Я все знаю, — тот еле удержался от того, чтобы не взвизгнуть от радости. — Я на телефоне и готов к вылету в любой момент.
— Умница, — хмыкнул Гельм, снова возвращаясь к бумагам, и Бикбаев буквально вылетел за порог. Гельм подождал, пока до него донесется стук закрывшейся входной двери, а потом вытянул телефон, набрал номер, а когда на той стороне ответили, коротко бросил:
— Он приедет.
19.
…и ни слова больше. Ни когда приедет, ни во сколько. Два слова. И гадай, как знаешь. Влад сначала понять не мог, кто же ему звонит и о чем вообще речь. А когда понял — готов был расцеловать даже суровую мадам костюмера. И холод нипочем, и на проблемы плевать, и депрессию как рукой сняло.
Звонок сорвался. Влад раздосадовано застонал, глядя на сухую подпись: «Вы пропустили один звонок с номера «Димка» Смс-ка пришла парой минут позже. «Вылетаю ближайшим рейсом. Буду у тебя через 12 часов».
Влад мотыльком порхал и всячески любил целый мир. И только одно не давало покоя. То самое письмо, привезенное Гельмом. Угрозы Димке. Страшные, жестокие, изощренные. Даже думать не хотелось о том, какой извращенный ум мог до такого дойти. С чувством, с толком и придумкой.
…Скупив, наверное, полмагазина, чтобы лишний раз не дергаться, он быстро забросил все в холодильник дома, он позволил себе ненадолго расслабиться. Читая новости в Интернете, он размышлял над тем, а хватит ли маньяку желания и возможностей следовать за намеченной жертвой? Думать о Димке как о жертве было жутко. Нет. Не жертва, и ни в коем случае ею не станет. Никогда и ни за что.
Димка приедет. И он станет беречь его как зеницу ока. И любить. И убеждать в том, что все это на самом деле.
*****
Самолет в последний раз «лег на крыло», и Дима невольно зажмурился, когда свет заходящего солнца ударил по глазам. Черт… После почти двенадцати часов без сна в глаза словно пески насыпали. Хотя он сам виноват. Как всегда. Он мог просто выспаться, но мысли, водившие хоровод у него в голове, не отпускали. Дима вытер выступившие слезы и вздохнул, прикидывая, что будет делать, если Влад не встретит его. Российских рублей у него нет, значит, чтобы расплатиться с таксистом, нужно найти обменный пункт. Черт его знает, где он может находиться в Шереметьево. А светить собственным лицом лишний раз не хочется. Ладно, будет решать проблемы по мере их поступления. В конце концов, попросит того же таксиста остановить у ближайшего «обменника».
Стюардесса последний раз прошла между рядами, проверяя ремни, и самолет пошел вниз. Шасси, гул двигателей, работающих на предельных оборотах, и самолет коснулся земли. Спасибо за приятный полет. Осталось еще немного подождать, и он ступит на землю. Наконец-то…
****
Он прилетел из города ангелов, совсем как настоящий ангел. И Влад ждал его у выхода. Терпеливо, безжалостно давя в себе острое желание выхватить из рук какого-нибудь чудака табличку и размашисто написать: «Мистер Берг, Л-А, "Шереметьево" приветствует вас!». Но у выхода из ВИП-зала чудаков с табличками не было.
Не заметить Влада было сложно. Встречающих у терминала не было, и его высокая фигура заставила сердце Димы пуститься в бешеный галоп. Он шел по коридору, не торопясь, хотя больше всего на свете хотелось сорваться с места и пробежать, пролететь это расстояние и заглянуть в глаза. Но вместо этого Дима надвинул капюшон зимней куртки поглубже и, поудобнее перехватив ручки сумки, кивнул улыбающейся девушке-администратору и вышел в зал аэропорта. Очень сильно надеясь, что в его глазах нельзя прочитать всего того, что сейчас кипит внутри.