Помню дикую боль во всем теле. Болело все, каждый миллиметр тела, каждая клеточка в моем организме кричала от боли и боль эта была в тысячу раз сильнее головной боли.
В следующий раз я очнулась, когда боль почти отступила. Почувствовала, что лежу лицом вниз на чем-то холодном. С большим трудом, но у меня получилось открыть глаза. Взгляд уперся в серый мрамор, таким обычно покрывают пол. С большим усилием я оторвала свое лицо от мрамора и постаралась сесть. С третьей попытки, наконец, получилось сесть. Поскольку боль никуда не делась и всячески мешала шевелиться, пришлось зажмурить глаза. Когда болевые ощущения немного ослабли, выяснилось, что нос по-прежнему нестерпимо зудится. Так, не открывая глаз, я начала судорожно его чесать при этом из меня как-то сами собой от удовольствия начали вырываться непонятные стонуще-хрюкающие звуки.
И пока я увлеченно занималась чесанием носа, все происходящее вокруг меня осталось где-то в стороне. Не слышала я ни приближающихся шагов, ни тихонько скрипнувшей двери.
Но зато четко услышала чей-то испуганный стон. Перестав чесать нос, я резко открыла глаза.
— Ааааа, — заорал нечеловеческим голосом молодой мужчина, стоявший напротив меня.
— Обязательно так кричать? — совершенно спокойно спросила я, хотя понятия не имела, что привело его к такой реакции.
— ААА, — с новой силой разразился страшным воплем мужчина. Он вдруг резко развернулся и кинулся бежать, но неожиданно для нас обоих со всего маху врезался в стеклянную дверь, видимо забыл, что закрыл её. Дверь жалобно скрипнула, но выдержала удар, даже ни разу не треснув. А вот мужчине повезло меньше, его откинуло от двери и смачно припечатало затылком об пол. Верещать он перестал и теперь просто жалобно пищал. Поднялся на четвереньки и пополз в сторону двери. Так же, не вставая, он открыл бедную дверь и уже стремительно уползал по коридору все ещё жалобно пища.
— Какого лешего здесь происходит? — моему недоумению не было предела.
Я, наконец, внимательно оглядела помещение. Это было помещение среднего размера. Окон не было, но в нём было довольно светло за счет больших включенных на потолке ламп. В комнате стояло много шкафов разных размеров, много неопознанных мной приспособлений и несколько железных столов. Одна стена была полностью стеклянной. Дверь, которая пострадала от налета странного мужчины, находилась в этой стене и снова была закрыта.
Как ни странно, но я с легкостью определила, для каких целей использовалось это помещение. Это был самый обыкновенный МОРГ! Рядом с одним из железных столов я и сидела. По-видимому, как раз с него я и совершила полет носом вниз.
Осознав, что упала носом вниз, сразу же потрогала свой нос, проверяя, не сломала ли я его при падении. То, что я почувствовала, окончательно меня добило. Нет, нос-то, конечно, был на месте, но по ощущениям он напоминал зажаренную корочку. Я по инерции посмотрела на свои руки и едва сдержалась, чтобы не заорать, как тот странный мужик, потому что они выглядели так, будто их тщательно зажарили, вернее все мое тело выглядело хорошо обжаренным. И при всем этом я была абсолютно голая, хотя это как раз волновало меня меньше всего. Хорошенько оглядевшись, я заметила висящее на стене зеркало и, встав, чуть не бегом направилась к нему.
Я раньше никогда не видела обгоревших людей, но то, что отражалось в зеркале как-то не оставило полета для фантазии. Я выглядела как хорошо зажаренный шашлык, причем не свежий, а уже довольно подсохший. Удивило лишь то, что я до сих пор была жива.
Первой мыслью, после осознания всей картины, было бегство из этого ужасного места. Эту мысль я воплотила в действие, со всех ног бросившись к заветному коридору, возможно ведущему на выход. Поддавшись дикому ужасу, сковавшему моё копченое тело, я неслась к выходу, напрочь забыв о том, что заветная дверь была стеклянной и к тому же закрытой. Однако удара я уже не почувствовала. Последним моим воспоминанием было ощущение холодного пола и быстро увеличивающееся ярко голубое сияние на многострадальной двери.