— Что за дрянь тут разлили? — услышала я возмущенный возглас хозяйки магазина.
— В меня врезалась девушка и у неё из рук выпала вот эта бутылочка, — я указала рукой на осколки лежащие на полу, — этот мерзкий запах из той бутылочки.
— А где эта девушка? — спросила женщина.
Я огляделась по сторонам, но кругом никого не было. Девушка исчезла так же неожиданно, как и появилась.
— Она только что была тут, — я не знала, что ещё сказать, — давайте я помогу это убрать, пока вонь никого не распугала.
— Спасибо милая, — женщина сразу же подобрела, — не нужно, я сама все сейчас уберу.
— Уверены? — переспросила я.
— Конечно, ступай, — женщина уже улыбалась мне.
Ну, раз не хочет, то пусть сама убирает. Я предложила помощь.
— Ты что-то хотела купить? — донеслось мне в спину.
— У вас довольно интересный ассортимент, но, к сожалению, мне ничего не нужно, — вежливо сказала я и направилась к выходу. Женщина не остановила меня и не начала уговаривать купить у неё что-нибудь. Это радовало. Уже закрывая дверь, услышала неразборчивую речь. Судя по тону, женщина ругалась, собирая остатки разбившейся гадости.
На улице меня уже ждал Энзар. Увидев меня, он подошел ближе. В его глазах я увидела тревогу. Наверное на работе что-то случилось?
— Александра, что случилось? — спросил он обеспокоенно. Значит со мной что-то не так.
— Все нормально, — нахмурившись ответила я, — почему ты спрашиваешь?
— Твои глаза, — он замялся, — они черные.
Как мои глаза могли почернеть? Я ведь ничего не нюхала, кроме того мертвецки пахнущего зелья. Моя голова резко закружилась и все очертания поплыли куда-то в темноту.
— Александра, — услышала я отчаянный крик Энзара…
Эпилог
С самого начала своей, не такой уж и короткой, жизни я был одинок. Мне постоянно внушали, что я должен делать всё возможное на благо семьи. Я старательно учился. Выполнял всё, что от меня требовали. Я, буквально, боготворил человека, которого считал своим родным дедушкой.
Все изменилось, когда я нашел те дневники. Мне было шестнадцать. Я прятался от няньки, чтобы спокойно почитать интересную подростковую книжку. Не помню, где я ее нашел, но она была интересной, с приключениями и первой любовью. Нянька, увидев эту книжку, чуть не взвыла от негодования. Мне запрещено было читать подобную литературу. Только то, что касалось, непосредственно, учебы.
Я тогда решил спрятаться в кабинете. В одном углу, между стеллажом и стеной было пространство, в которое можно было спрятаться, и никто бы не заметил. В этот уголок я и решил залезть. Но, видимо, я что-то задел и в большой стеллаж просто бесшумно отодвинулся от стены. А я, не ожидавший такого поворота, провалился за отъехавший стеллаж.
Пару секунд была кромешная темнота, потом под потолком загорелся свет. Он был довольно тусклым и особо картину не прояснял. Я произнес заклинание и свет стал намного ярче.
Моему взору открылась вся комната. Вдоль всех стен стояли стеллажи. Они были заставлены самыми разнообразными баночками и колбочками, книгами и ещё всякими непонятными мне штуками. Меня, как истинного зубрилу, привлекли книги.
Открыв первую стоявшую, я увидел рукописный текст. Такие книги я ещё не встречал, поэтому интерес стал ещё сильнее. Я принялся читать написанное. С первых строк стало понятно, что это чей-то дневник.
Чем больше я вчитывался, тем тошнее мне становилось. Человек, писавший эти дневники, был чудовищем. Многочисленные убийства, пытки, все это не мог совершить нормальный человек.
Несколько месяцев, по выходным, я тайком прибирался в ту тайную комнату и читал дневники. Их было очень много. Последний дневник, буквально, изменил мою жизнь.
Из дневника я узнал, как готовился план по убийству моих родителей. И ещё то, что мой обожаемый дедушка был тем самым маньяком-убийцей, который вел дневник. Записи оборвались перед моим рождением. Поэтому я не узнал, получилось ли у деда воплотить свой кровожадный план в жизнь и как все происходило. Но это было даже к лучшему, ведь доказательств, что именно он их убил не было.
В тот момент мой мир рухнул. Всё, во что я верил, оказалось дерьмом, обильно политым кровью множества людей. Человек, которого я считал своим самым родным и которому поклонялся, оказался монстром, помешанным на своих желаниях.
Я проревел несколько часов, пока слезы не кончились. Когда глаза высохли, высохло и моё сердце.