— Я рад, что ты приехала, Тиффани. Не стой на пороге, проходи.
— У меня разве был выбор? — захожу внутрь мимо пропускающего меня мужчины. — Я думала, что глава семейства не открывает посетителям двери.
— Особый случай. Можешь не стараться меня уколоть. Не получится.
Ричард только снисходительно смотрит, но больше никак не реагирует на мое ерничество. Сам забирает мое пальто, убирая его на вешалку в холле, и жестом предлагает проследовать за ним.
— Все собрались, за исключением Киллиана. Что неудивительно, — Хоггард неоднозначно хмыкает, усаживаясь в глубокое зелёное кресло. Я же опускаюсь в такое же напротив.
— Зачем? — если снаружи все осталось так, как я помню, то внутри дом претерпел кардинальные перемены. Классика стиля ушла, предоставив место лофту и последнему слову техники.
— Затем, что мою семью этот разговор касается так же прямо, как и тебя.
А вот сейчас я удивляюсь. Смотрю на мужчину и пытаюсь прочитать то, что скрыто в его мыслях. Хотя бы намек понять. Но нет — лицо не выдает даже малейшего признака для понимания сути.
В гостиной появляется Максимилиан — дворецкий, который кормил меня шоколадом и возил на спине. Тогда он был гораздо моложе. Сейчас же пожилой мужчина одарил меня самой теплой из своих улыбок и направился к своему хозяину. Ричард что-то тихо сказал и, получив в ответ лёгкий кивок головы, отпустил своего верного сотрудника.
— О чем вы хотели поговорить со мной?
— О тебе.
— Хм, занятно, — откидываюсь в кресле и буравлю Ричарда взглядом, — и что же я должна услышать?
— Я так понимаю, что завещание тебе ещё не зачитывали?
— Нет, встреча с адвокатом назначена на следующую неделю. Есть какие-то проблемы?
— Ты уже знаешь, чем будешь заниматься? Насколько я осведомлен, после университета ты решила вернуться к отцу в Лондон. Насовсем.
Ричард намеренно игнорирует мой вопрос, плутая вокруг. Молчу, давая понять, что его знание верно.
— Почему не захотела остаться в Штатах?
Больной ком воспоминаний подступил к горлу опасным жжением, заставляя прикрыть на секунду глаза. Справившись с эмоциями, возвращаю скупую улыбку собеседнику.
— Плохие ассоциации. Ричард, говорите прямо, в чем дело? Не надо меня морально готовить.
Хоггард тяжело вздохнул и подался вперёд, выпрямив руки и облокотив ладонями на колени.
— Тиф… Итон незадолго до смерти снова вернулся к старым развлечениям.
В момент вся влага с глаз пропала, заставляя белки буквально вывалиться из орбит. Будто раскалённый песок засыпали в глазницу — жжение набирало такую силу, что причиняло ощутимую физическую боль.
— Это неправда.
— Правда, милая.
— Нет, не верю… — подскакиваю на ноги, застывая напротив мужчины. — Откуда вы знаете? Вы не общались почти пятнадцать лет!
— Он сам пришел ко мне около полугода назад, — хриплый мужской голос собеседника без лишних описаний даёт понять, что ему тяжело. И вспоминать, и озвучивать. — Итон снова стал играть. И в этот раз связался не с теми людьми. Я предлагал помощь, возможность закрыть долг, но там счёт был уже не только на деньги. Ты понимаешь меня?
Слушаю и не могу поверить, что это снова происходит. Боже, опять! За что?! Высохшие и обездвиженные до этого момента глаза сейчас наполнялись предательскими неконтролируемыми слезами. Сжимаю руки в кулаки, что ногти до боли впиваются в кожу. Киваю. Киваю, но не осознаю, что это действительно опять повторяется.
— Итон Барлоу оставил после себя только долги, ворох нерешённых проблем и дурную репутацию. На оглашении завещания тебе объявят, что дом необходимо освободить немедленно. Ты осталась ни с чем, — Ричард намеренно не смягчает тон, которым озвучивает то, что разбивает мое сознание. Делает это для меня, чтобы я даже не пробовала искать надежду. — Если бы дело было только в долгах, то все было бы гораздо проще. Но пойми, Тиффани, — мужчина поднимается из кресла и подходит вплотную, аккуратно обхватив мои плечи тёплыми ладонями, — я не знаю, с кем он связался. И в какое дерьмо он залез. Единственное, о чем он просил, наступая на собственную гордость — чтобы я защитил тебя.
Поднимаю воспалённые от сдерживаемых слез глаза на серьезное лицо. При близком рассмотрении видно, что морщины уставшими складками исполосовали лоб и переносицу. Яркие голубые глаза сейчас не светились как раньше. А губы тонкой линией выдавали колоссальное напряжение владельца.