— Ты… — не то скулю, не то стону под очередной порцией поцелуев в шею и прижимаюсь крепче к мужчине, закидывая руки ему на шею. — С тобой что-то не так. Ты другой. Я думала, что сейчас мы займёмся сексом.
— Я хочу тебя, — доказательство его желания красноречиво упирается в мое бедро, — дико хочу. Но сначала нам нужно обо всем поговорить. Чтобы больше не было никаких недосказанностей между нами.
— Хорошо, — снова откидываю голову назад, когда ощущаю сладкие ласки на своей шее. — Боже… Это так… Так необычно. Получать это все от тебя. Я больше не хочу просто трахаться, Киллиан. Не тогда, когда я понимаю, что ты можешь дать больше.
— Я умею быть нежным, Тиф. Но только тогда, когда этого действительно желаю, — он отстраняется и смотрит прямо в глаза. Что-то внутри меня обрывается, когда я вижу в них неподдельную искренность и уязвимость. Сердце останавливается на миг, чтобы снова разогнаться с немыслимой скоростью. А потом проломить мне все кости, когда мужчина выдает на одном дыхании: — Я тоже не хочу просто трахаться, Тиффани. Больше не хочу. Я хочу тебя любить.
Глава 34
I'll Be Missing You — Puff Daddy, Faith Evans feat. 112
Тиффани
Пульсирует в мозгу это короткое слово, которое последним вылетело изо рта Киллиана. Разбивает все внутри, выбивая из-под стойкой брони старые воспоминания, которые спрятала так далеко, что так просто не достать. А сейчас они буквально растаскивают меня по кускам.
— Твои глаза невероятные. Никогда не видел таких зрачков.
Дерек лежит на спине и пристально рассматривает мое лицо. Я опустилась над ним, свесив волосы, и продолжала целовать выделяющиеся скулы.
— Ты очень красивая, Тиф, — выдает он очень тихо, но при этом каждую часть моей души колышет от волнения. — Я уже давно хотел тебе кое-что сказать.
— Так говори.
— Посмотри на меня, — его пальцы медленно скользят по моим губам, а взгляд цепляет мой. — Я хочу идти дальше. Дальше всего, что есть сейчас между нами. Я хочу, чтобы ты пустила меня ближе. Позволила себя любить, — вздрагиваю на последнем слове и прижимаюсь грудью к его груди, пряча лицо в сгибе мужской шеи. — Потому что я по уши втрескался, Тиффани Барлоу. Я бесповоротно в тебя влюблен.
— Солнце, — выныриваю с задворок памяти, ощущая уже другие пальцы, грубые и сильные, на своих щеках. — Слышишь меня?
В мороке киваю и вдруг так чётко осознаю, что испытываю рядом с Хоггардом все те же бесконтрольные моему сердцу эмоции. Меня каждый раз от близости просто разматывает, выбивает из сознания все скрытые резервы, опустошает и наполняет одновременно. Все это уже было. Но сейчас, именно с этим человеком, меня кроет в разы сильнее.
— Киллиан… Ты понимаешь, что только что сказал?
— Понимаю, — убийственный зрительный контакт. Кожа словно покрылась коркой льда, а затем треснула от звука каждой произнесенной буквы. — Понимание происходящего очень четко приходит тогда, когда есть риск кого-то потерять. Сегодня я мог тебя потерять. И именно это заставило меня засунуть подальше свое эго и принять очевидное.
— Что же? — шепчу задушенно, так же, как и когда-то, опуская голову и утыкаясь в мужское плечо.
— Я влюбился. Впервые в своей жизни я не представляю ее без конкретной женщины, — он возвращает мои глаза к своим и буравит голубыми зрачками. — Пока мы не разговаривали, я столько боролся с собой, Тиф. Мне хотелось забить на все и в тоже время открыть твою дверь с ноги и крепко обнять. Я тосковал, как брошенная собака по своему хозяину. Мне не хватало не секса. Мне не хватало тебя. Твоего солнца, твоей дерзости, твоего острого языка, твоего внимания, твоей ласки. Я скучал по тебе. И впервые в жизни мне хотелось быть рядом с определенным человеком не скачками и разово, а постоянно. Мне хочется заботиться о тебе. Хочется радовать, оберегать, постоянно обнимать. Любить.
Руки трясутся, а глаза опасно воспаляются, потому что я не в силах контролировать свои эмоции. Тянусь к красивым губам, целую осторожно и очень нежно, что каждая клетка тела восторженно замирает. Все системы отключаются, оставляя только нас двоих наедине друг с другом. И Кил принимает — так же аккуратно и медленно углубляет поцелуй, окутывая такими неизведанными ранее ощущениями, что впору просто задохнуться.
— И я хочу… — срывающимся голосом скулю в его рот, утыкаясь лбом в мужскую переносицу. — Хочу, чтобы было что-то большее между нами. Потому что меня трясет от одного нахождения рядом с тобой. Я умираю от ревности. Я умираю от тоски. Я понимаю, что влюбляюсь, и ничего не могу с этим поделать, потому что мы не обещали друг другу ничего, кроме секса, но я испытываю больше… Я… Я…
— Ты — моя женщина. Моя, — высекает уверенно и жёстко. — Я все для тебя сделаю. Не смотря на мой скотский характер, я умею ценить то, что имею. И я благодарен, что отец забрал тебя. Теперь ты моя, Тиф.
Киваю, не в силах больше вымолвить и слова. Ловлю каждое движение красивых губ, каждое проявление мимики на мужественном лице, каждое сказанное слово. Расслабляюсь, наслаждаюсь и доверяю.
— Я хотел объяснить то, что произошло. Ты должна знать правду.
— Какую?
— Про то, что было в прошлом.
Напрягаюсь в сильных руках. Киллиан усаживается на кровать и перетягивает меня к себе на колени, а затем кладет ладони на оголенную кожу бедер. Его брови напрягаются, будто то, что он собирается рассказать, приносит ему боль.
— Она действительно подарила мне эту книгу. В тот момент, когда отношения наших семей пошли под откос.
— Но почему?
— Я любил ее, — голубые глаза затянулись печалью, которую мне никогда не доводилось видеть на лице Киллиана. Недоумение и шок у меня вызвали его слабую улыбку. — Не в том смысле, Солнце. Я любил ее, как ребенок любит маму.
— Но как же… — пытаюсь подобрать слова. — Как же Трис?
— Виктория поддержала меня тогда, когда моя жизнь в один момент скатывалась на дно. Я был подростком с вспыльчивым нравом, мама не могла со мной совладать. А после того, как я стал свидетелем семейной драмы, то полностью замкнулся в себе.
— Что произошло? — глажу пальцами мужские щеки, ощущая бешеное биение собственного сердца. Волнение затуманило все остальные эмоции.
— Одним вечером, когда мои родители разносили друг друга в пух и прах, я узнал, что у отца была другая женщина, которую он любит до сих пор. И это факт, — Киллиан сглатывает и опускает глаза, я же буквально на кончиках пальцев ощущаю его боль. — Мама рыдала так, что меня внутри перекручивало от отвращения и ее гребаной агонии.
— Мне так жаль…
— Они ругались каждый божий день. Тогда стояло жаркое лето, Чарли и Ник уехали к бабушке в Уэльс. Я остался дома, а потом проклинал каждую секунду, что слышал этот бесконечный поток обвинений.
— И тебя не заметили?
— Нет. Мама была увлечена собственным горем, а отец… — мужчина хмыкнул и сжал кулаки на моих бедрах, — ему было все равно.
— Уверена, что это не так, — провожу пальцем по его брови, пытаясь совладать с собственными чувствами по отношению к всей ситуации. Но Киллиан только хрипло рассмеялся.
— Так, Солнце. Он был на своей волне непринятия и отторжения. А я остался предоставленным самому себе. Тогда-то твоя мама и вытащила меня из этого дерьма.
Я вопросительно подняла бровь, на что Киллиан крепко сжал мои ладони.