- Вы хотите сказать, что уже знаете, кто вор? - насторожился директор по безопасности.
- Ну, кто, я еще не знаю, но уже имею некоторые факты, которые могут вывести на исполнителя, - спокойно сообщила Валерия Ильинична, не сводя внимательного взгляда с собеседника. Но Григорий Петрович был крепким орешком, и дешевые трюки явно его не впечатляли. Он ждал продолжения, и Лера улыбнулась лучезарно:
- Вы тоже эти факты знаете, любезный Григорий Петрович. И можете ими воспользоваться. Собственно, это вы мне их и сообщили.
С этими словами Лера поднялась с удобного диванчика в кабинете директора по безопасности, махнула на прощанье ручкой и пошла восвояси. Путь ее снова лежал на склад.
Нина Васильевна встретила Елагинскую как обычно с чаем и пирожными. Валерия, как обычно, от угощения не отказалась. Правда, на сей раз сладости оказались с остренькой приправой - испепеляющими взглядами Леночки Сивковой. Девушка решила, что 'психолог-социолог' сдружилась с Зуевой, и дружат они против нее. Даже приветливое Лерино 'привет, Леночка' было встречено презрительным поджатием губ и сухим кивком. Впрочем, Валерии Ильиничне было совершенно все равно, как к ней относится Сивкова. Сейчас ее целью и добычей была Зуева, и она болтала с ней мило и ласково. Почти как с ближайшей подругой.
- Ах, Ниночка Васильевна, скажите честно, где вы такие вкусные пирожные берете?
- В 'Севере', Лерочка. Люблю я этот магазин. Когда-то он самым лучшим был...
- Да, я помню, мама всегда на мой день рожденья оттуда торт привозила. Знаете, а я-то подумала, что вы сами такую вкусоноту печете. Вы как-то упоминали, что у вас наставница в кулинарном деле была, ну, я и решила...
- Ах, нет, Лерочка, что вы. Майя Борисовна, конечно, многому меня научила, но все больше по работе. Умнейшая женщина была. Мы с ней долгое время почти дружили...
- 'Почти' - это как? - удивилась Валерия.
- А так, что она старше меня была, и эта почти дружба была больше как покровительство. Мы всегда на 'вы' были, без излишней фамильярности. И она меня тоже на 'вы' называла, несмотря на более старший возраст. Хотя в дочери я ей, впрочем, не годилась. Зиночка, дочка Майи Борисовны, меня на двенадцать лет младше была. Но все праздники официальные да дни рождения всегда вместе встречали. Муж Майи Борисовны, Петр Сергеевич, очень интересный человек был. Профессор. Он меня, можно сказать, сосватал за своего аспиранта... Да, было время...
- Зиночка - это, я так понимаю, Зинаида Петровна Буркова?
- Да, - кивнула Нина Васильевна и замолчала растерянно. А Елагинская улыбнулась, чувствуя себя кошкой, добравшейся до сметаны. Все ниточки сложились в одну большую толстую веревку. И конец этой веревки был у Леры в руках. Так что сыщица имела полное право гордиться собой.
Через некоторое время Зуева собралась с силами и поинтересовалась неуверенно:
- А как ваше расследование, Лерочка? Есть успехи?
Валерия Ильинична оглянулась по сторонам, наклонилась к уху старушки и прошептала:
- Есть успехи, Нина Васильевна. Я точно знаю, кто вор. Но, т-сс, это пока мой личный секрет.
- Понятно, - кивнула Нина Васильевна, - а мне не скажете? На правах почти подруги?
Лера молчала и улыбалась загадочно. Зуева еще больше занервничала, заерзала на стуле, а потом не утерпела и спросила:
- Это Сивкова, да?
Елагинская рассмеялась по-мефистофельски и отрицательно мотнула головой:
- Нет, Нина Васильевна, нет. Другой человечек все организовал...
Зуева перепугалась окончательно и пробормотала жалобно:
- А кто? Ну, скажите, Лерочка... Ну, не томите меня... Не пугайте...
- А чего вам бояться-то? - искусственно удивилась Елагинская.
Ее собеседница заметно побледнела, дернулась, уронила свою чашку на пол. Бросилась собирать осколки. Руки ее дрожали. Лера стало жалко женщину, и, присев рядом на корточки, сыщица прошептала:
- Не бойтесь, Нина Васильевна. Я вас не выдам. Я ведь все понимаю. Скажите, вы можете устроить мне встречу с Зинаидой Петровной?
Зуева кивнула молча.
Григорий Петрович Карпов ехал домой в несколько дурном расположении духа. Впрочем, последние дни это состояние стало для него обычным. Впал он в него аккурат после разговора с Генеральным директором. По мнению Григория Петровича Заманский был неоправданно груб. И к тому же имел наглость усомниться в профессиональной пригодности своего начальника по безопасности.
'Мальчишка, сопляк, балабол, - обзывал Карпов своего босса, бывшего, впрочем, всего-то на десять лет младше самого Григория Петровича, - никакого уважения к сединам и опыту. А я для него... Как он мог!'
Светофор на перекрестке мигнул издевательски и вспыхнул желтым, и почти сразу красным. В двадцати метрах впереди гаишник в кислотно-яркой жилетке уже призывно поднял полосатую палку, собираясь остановить не в меру разогнавшего Григория Петровича, но тот резко нажал на тормоз и 'геленваген' замер, чуть-чуть переехав стоп линию. Черно-белая палочка разочарованно ушла за спину гаишника. Карпов довольно улыбнулся: 'Накося-выкуси, гаец, не тебе мой кошелек потрошить'.
Настроение директора по безопасности чуть улучшилось, и он стал разглядывать окружающий пейзаж. И увидел, как на перекресток выезжает сиреневый 'Опель Корса' Валерии Ильиничны Елагинской. На пассажирском месте рядом с детекДивой отчетливо виднелась чья-то голова. Причем определенно мужская. На светофоре перед Карповым вспыхнул зеленый свет, и Григорий Петрович последовал за Елагинской. Во-первых, ему нужно было в ту же сторону. А во-вторых, можно было выполнить поручение Заманского.
Елагинская ехала не спеша. Директор по безопасности следовал за ней, отставая на три-четыре машины, чтобы не привлекать внимания. Так Валерия Ильинична и Карпов доехали до центра. На Марата Елагинская остановилась у небольшого кафе. Выключила мотор. Григорий Петрович сбросил скорость до минимума. Пассажирская дверца 'Опеля' открылась, и из машины вылез сисадмин Женя. Карпов резко ударил по газам. И, удаляясь от объекта слежки, увидел в заднее зеркало, что Лера смеется и машет ему рукой.
'Заметила, етить ее мать, - досадливо пробормотал Григорий Петрович, - теряю квалификацию, однако. Впрочем, какая разница? Завтра доложусь Роберту...'
Тут директор по безопасности почувствовал неприятное жжение под ложечкой. Елагинская всегда была вежлива с ним, можно даже сказать, подчеркнуто уважительна. И не ставила под сомнение его профессиональные способности. Заманский же наоборот был груб. Григорий Петрович оказался перед дилеммой: либо подставить того, кто ему нравится, либо выполнить задание начальства. И то, и другое было не этично. Но нужно было выбирать!
Карпов остановил 'Геленваген' перед небольшой дешевой пивной, спустился в ее темное и грязное нутро, заказал пиво. Простое, по тридцать рублей пол литра. Усевшись в угол за кривой столик, сдул пену из кружки на пол. Бармен из-за стойки зыркнул на него злобно, Григорий Петрович также злобно зыркнул в ответ. Противник потупил глазки, признавая, что посетитель 'право имеет'. Директор по безопасности усмехнулся довольно и залпом выпил пованивающее дрожжами пиво. Стукнул кружкой по столу, знаком показал бармену, чтобы повторил. Тот быстро выполнил требование клиента. Григорий Петрович снова сдул пену на пол и снова осушил кружку. Потом встал решительно, бросил на стол сотню и вышел.