Мы возвращаемся в комнату. Я медленно опускаюсь на кровать, смотрю себе на руки.
– Грета, – язык упирается в зубы, и с губ срывается незнакомое мне имя. – Меня зовут Грета.
– Адриан.
Его голос бесцветен. Неживой, тусклый, монохромный, он никак не сочетается с изящностью в его имени. Да и сам Адриан соткан из противоречий. Я невольно поднимаю взгляд, вижу его сильные руки, суровый взгляд, нахмуренные брови, но если отойти подальше, то он – статуя Аполлона. Сама изящность на уровне искусства.
– И как ты оказалась на нашем складе, Грета?
– А ты? – я поднимаю глаза, чтобы поймать его взгляд. – А ты как здесь оказался?
Мне удается его смутить.
– В смысле?
– Ты не похож на наркоторговца.
Это странно, но мои губы растягиваются в улыбке. Я запрокидываю голову назад, тихо смеюсь. Остатки страха бесследно исчезают, и я смотрю на Адриана с интересом. Поворачиваю голову, тяну подбородок вперед, передразнивая эту его манеру, но, кажется, это и правда работает. С такого ракурса мы меняемся ролями.
– Я не хотела воровать эти наркотики.
– Какие наркотики?
Я смеюсь, будто это самая глупая шутка на свете.
– Не притворяйся, что вы делаете витаминки. Те таблетки, что лежат у вас на складе. И ампулы.
– И что тебе об этом известно?
– Что от этой дряни меня полоскало два дня, хотя остальные называют это «кайфом». Я чего-то не уловила, но мне все равно на самом деле. Меня попросили помочь.
– Помочь в чем?
– В том, чтобы обокрасть ваш склад, конечно же!
Он снова наклоняет голову и хмурится, а меня снова пробирает смех – глядя на это я не могу оставаться серьезной.
Мы молчим еще очень долго. Игра в гляделки кажется бесконечной.
– Я не уйду отсюда, пока не услышу все.
– Я тоже не хочу уходить отсюда, – пожимаю плечами и передвигаюсь назад, упираясь спиной в стену. – Ты когда-нибудь жил в подвале с пятью бездомными детьми в сырости, среди клопов и крыс, батрачил в порту и мечтал не умереть от голода?
Адриан удивленно хлопает ресницами.
– В этом доме тоже есть подвал, если тебе будет удобнее…
Он говорит это с предельно серьезным видом, и если сначала я принимаю Адриана за какого-то безмозглого качка, то потом до меня доходит: он действительно шутит. Наверно, что-то меняется на моем лице, может, брови съезжаются к переносице, образуя на лбу морщинку, но Адриан начинает смеяться. Громко, чуть прикрыв глаза. У него необычный, но странно красивый смех.
– Я останусь здесь, – только и могу я выдавить из себя. – Если хотите меня убить – убивайте. Хотите мучить – мучайте. Мне нечего терять.
Я слышу крики из глубин дома, где громкий басовитый голос зовет Адриана по имени. Тот оборачивается и уходит, бурча себе под нос что-то вроде «Зайду позже». Дверь захлопывается, я слышу, как защелкивается щеколда с обратной стороны, и все так же не двигаюсь с места. Смотрю на ту стену, у которой только что стоял Адриан и чувствую себя чертовым победителем. Чем бы ни закончилось это мое сумасбродное путешествие, я иду навстречу концу смеясь[1].
***
В шкафчике стоят книги, и я перебираю потрепанные корешки, отсеивая те, что уже когда-то читала. Остается совсем немного.
Да, мы, бездомные дети, очень много потеряли в своем образовании, но мы никогда не были глупыми. По крайней мере, Люси и я точно. На выходных Серый весьма яро занимался нашим образованием, долгие и долгие часы учил нас тому, что знал сам, и мы были готовы сделать что угодно, лишь бы избежать его уроков. Но сидя здесь, я благодарна ему. Благодарна тому, что раз в две недели Серый привозил нам книги из городской библиотеки, и мы с Люси вставали на рассвете, как только становилось чуть светлее и читали взахлеб. Книги подарили мне все знания о мире, которые есть у меня сейчас. Книги лишили меня страха остаться в одиночестве.