– Сколько ему лет?
– Пять.
– Он не живет с вами, да?
– Нет… да, он живет с матерью.
– Вы в разводе?
– Мы никогда не были женаты.
Он явно больше не хочет продолжать этот разговор.
– Это был какой-то эксперимент, да, Чарльз? То, почему я оказалась на фабрике. Я чем-то отличалась от других детей. Как и Томас. Но чем?
– Все это сложная и долгая история, Грета. Она коснулась трех поколений.
– Расскажите же мне ее!
– Я… все думаю, как начать.
– Просто начните, Чарльз. Не мучайте меня больше.
Его голос дрожит в самом начале, но потом обретает силу. Чарльз Миллингтон – человек двух крайностей, в нем как будто уживается несколько личностей. Близкая к внешности, к слабому худощавому телу, к неуверенности, к робости – та, что я вижу, когда он молчит. Но сильный, властный, неуправляемый человек таится намного глубже и открывается мне, только когда Чарльз начинает рассказывать о том, что успел натворить за всю свою жизнь.
***
Мое имя – Генриетта о’Нил. Генриетта Элизабет о’Нил. Второе имя мне дала моя мать Жозефина в честь моей бабушки Елизаветы Вертинской. Она родилась в Советском Союзе в небольшом поселке неподалеку от атомной электростанции. Семья Лизы была бедной и неблагополучной, девочка же выросла сильной, властной и непреклонной. Она всегда мечтала выбраться из того болота, в котором жила.
А жила она в месте с повышенным уровнем радиации, что запустило множество непоправимых процессов в ее теле. Но даже когда в шестнадцать лет она сумела сбежать к своей тетке в другой город, сильная болезнь все еще оставалась с ней. Елизавета совершила промах. В семнадцать лет она забеременела от двадцатилетнего парня, который тут же бросил ее. Лиза не могла вернуться к своей семье с таким позором, она и вовсе всю свою жизнь мечтала уехать в Америку. Так, она родила двойню, и оставив Владимира у своей тетки, сбежала с Себастианом за океан.
Елизавета была чертовски умна и сообразительна. Она выучилась на химика в американском университете, воспитала ребенка и вышла замуж. Ее муж был богатым и влиятельным наркоторговцем, он не любил Лизу, как, в прочем, и она его, но они вполне подходили друг другу. Так спустя год брака, у них родилась дочь Жозефина.
Жозефине Лиза дала все, что когда-то не смогла дать ни одному из близнецов. Елизавета была строгой, непреклонной, своенравной матерью, она заставила дочь выучиться музыке и науке, научила вести бизнес, но на то время пришелся период упадка спроса на каннабис в Америке, семья Лизы едва сводила концы с концами, поэтому она вышла из бизнеса мужа и вернулась к науке. Елизавета стала преподавать в университете Лос-Анджелеса, где ее аспирантом был талантливый и сообразительный юноша. Его звали Чарльз Миллингтон. В то время он работал над своей диссертацией на острове, и Лиза предложила Чарльзу временно пожить у них с мужем, и так они стали лучшими друзьями. О плантациях марихуаны Миллингтон узнал много позже, но когда он рассказал Лизе о новом психотропном препарате, над которым работал, она все продумала на годы вперед.
И предложила ему создать корпорацию IDEO, вложив в нее свои последние деньги.
Миллингтон лично начал проводить различные опыты по изучению человеческого мозга и его поведению в тех или иных ситуациях. Тогда у Елизаветы диагностировали рак. Тем не менее, она тщательно следила за экспериментами своего ученика и часто сама в них участвовала. Чарльз видел, что деятельность мозга Лизы значительно отличается от тех же параметров обычного человека. То же наблюдалось и у Жозефины. Лиза не знала, говорило ли это о предрасположенности ее дочери к раку мозга, но всю жизнь винила в недуге уровень радиации в поселке, в котором она выросла.
Лиза умерла за год до моего рождения. Рак полностью ее уничтожил. Я родилась, когда мою мать срочно вызвали на базу в Россию. Она заранее знала, что родит где-то на территории IDEO, хотя и надеялась, что это случится в Америке. Тем не менее, на фабрике существовал нулевой уровень, полностью оборудованный под медицинский отсек с квалифицированными специалистами, призванными наблюдать за развитием моего мозга.
У меня же отклонений оказалось больше, чем у Жозефины и Лизы вместе взятых, и результаты анализов оказались идентичны анализам Томаса Андерсона.