Саша тряхнул головой, отгоняя рой тягостных мыслей.
«Я никого не подсиживал. Петрович сам ушел. Не надо было Хоттабыча на хрен посылать! А мне предложили, я согласился».
Если отбросить в сторону все самокопания, Саше льстило, что он стоит в пяти минутах от серьезного повышения. Шутка ли, в тридцатник заделаться заместителем прокурора третьего по величине города в области? Следственную работу он любил, но за шесть лет обрыдла она ему конкретно. А как родители обрадовались хорошей новости! Оля тоже однозначно одобрила. Папа ее, Валентин Борисович, стал при гостях громко восхищаться Сашиными успехами, вогнав парня в краску. Продувной Валентин Борисович не преминул прозрачно намекнуть, что, дескать, и он, человек в городе непоследний, приложил руку к карьерному росту будущего зятя. Еще в начале ноября Саша сделал предложение Оле, девушка расплакалась и дала согласие.
Динамика, вроде, на всех участках отмечалась положительная, только вот времени катастрофически не хватало. Конец года у прокуратуры и у милиции — самый сенокос. Последние отчаянные попытки делались, чтобы нагнать показатели аналогичного периода прошлого года. Всю неделю Саша уходил с работы не раньше девяти вечера, о выходных забыл. Завтра, тридцать первого декабря, тоже рабочий день, хотя какая может быть работа накануне Нового года…
Но не приходить нельзя, милиционеры заявятся в последний день с карточками[4] и делами. А шеф уехал к себе в Подмосковье до третьего числа, сказал: «На отчетах встретимся». Саша остался на хозяйстве. Надо проследить, чтобы в коллективе начали пить хотя бы не с утра, а ближе к обеду. Когда же закупать все к празднику? Завтра в магазинах не протолкнёшься. Хорошо еще, подарок Оле успел купить. Сколько времени, кстати? Блин-компот, опять до половины девятого просидел…
Кораблёв стукнул по выключателю, свет потух, зато заверещал телефон, противней и требовательней, чем обычно. Хорошего от этой трели ждать не приходилось.
«Сниму трубку — сниму проблему», — не сомневался Саша.
От проблем в его должности не убежишь и не спрячешься. Он уже знал, что это не мамка звонит, чтобы поторопить сынулю домой, к вкусному ужину. Когда мамка звонит, трель другая — мелодичная, мурлыкающая.
Не включая света, вернулся к столу, взял трубку.
— Слушаю.
— С наступающим тебя, Александр Михалыч, с наступающим, — зачастил знакомый голос оперативного дежурного по УВД. — У нас тут незадача. Два трупа в машине на Васнецова, десять. У вас кто дежурит? График куда-то подевался, подевался.
— Что за трупы, Андреич? — Оставалась ещё надежда, что трупы некриминальные, что влюбленная парочка задохнулась в гараже, случай распространенный.
— Не знаю, дорогой Александр Михалыч, минуту назад сообщение принял! — Андреич, действующий ветеран, подполковник, только чистого милицейского стажа имевший двадцать семь лет, мог себе позволить разговаривать с и.о. зампрокурора в таком тоне.
Саша и не думал обижаться, отношения у них были полуприятельские. Улица Васнецова находилась рядом, в паре кварталов, он решил подскочить туда сам.
— Винниченко у нас дежурит, Андреич, — сказал Кораблёв. — Не знаю, куда вы график девали, неделю назад вам новый направляли.
— Профессор Винниченко? Бориска? Всё понял, поднимаем. У него городской есть?
— Да. А судмедэксперта подняли?
— Вам первому доложили, — дежурный, отдавая дань новой должности Кораблёва, перешел на «вы». — Сейчас будем судика[5] поднимать. Если найдем, конечно. Кстати, не знаете, кто дежурит?
— На этой неделе Никульский выезжал. Ему звоните.
— Понял! — Дежурный отключился.
Саша вышел в полутемный коридор, запер кабинет, подергал для верности ручку. Не горим и не тонем. В прокуратуре никого не было, несколько дней подряд он покидал корабль последним. На сигнализацию сдавались только кабинет прокурора и канцелярия. Выйдя из здания через запасной выход, еще пару минут провозился с незапамятных времен заедавшим замком.