Думай, Шэй, думай…
9
КЕЛЛИ
ШЕТЛЕНДСКИЙ ИНСТИТУТ, ШОТЛАНДИЯ
До начала отсчета 24 часа
Сама виновата. Надо было уходить из холодного помещения вслед за ученым, но я так разозлилась, что не поняла, где я, пока дверь не захлопнулась. Потом погасли лампы, и я осталась одна.
Жму на стены, пол, даже потолок, но все без толку. Комната полностью герметична. Какой смысл быть привидением, если даже через стены проходить не можешь?
Оглядываюсь вокруг — повсюду только висящие мешки. Такие же, как мой. Мне становится тревожно. Если в них всех пепел покойников, то превратились ли они в призраков, как я? И где они все?
Сколько их здесь? Наверное, много.
Начинаю паниковать. Вдохни, выдохни и досчитай до десяти, учили меня, когда я впадала в панику.
Постарайся справиться с ней прежде, чем она затопит. Но как это сделать, если больше не дышишь?
Буду считать. Пересчитаю мешки с самого начала.
Обхожу конвейер, тянущийся над головой, нахожу начало, мешок с номером 1, и начинаю: 1, 2, 3, 4… 99,100, 101… 243, 244, 245…
Я считаю и считаю. Так продолжается до 368, дальше я — 369Х. Потом 370, 371, 372 и до 403. А дальше множество пустых крючков ждут своей очереди. Почему после меня столько мешков? Должно быть, я выбилась из графика.
Ни на одном другом мешке нет буквы X, только номера. Что значит X?
В этой комнате висит больше четырех сотен покойников.
В том числе и я. Вон там висит мой пепел.
Где их призраки? Они появятся ночью?
Сейчас день или ночь? Не знаю.
Мне страшно. Свернувшись в небольшой шар, я врезаюсь в дверь.
— Выпустите меня! — кричу и бьюсь снова и снова.
Паника, ужас и бешенство нарастают, превращаются в волны жара, охватывающие меня, и потом…
Бип-бип. Бип-бип.
Негромкий сигнал тревоги. Он доносится из-за двери?
Бип-бип. Бип-бип.
Мгновение спустя дверь начинает открываться. Она еще не открылась до конца, а я бросаюсь вперед, прямо на ученого, который повесил меня на крючок.
Он застывает как вкопанный. За ним двое техников; они протискиваются мимо ученого, нетерпеливо поглядывая на него, и входят.
— Не понимаю, почему поднялась температура, — говорит один, проверяя циферблаты и экраны. — Сейчас все правильно. Все настройки в норме. Все работает.
— Однако это странно, — произносит ученый. — Когда я открыл дверь, то почувствовал, как в лицо мне пахнуло жаром.
Техник поворачивается и смотрит на него.
— Все температурные датчики в норме. И вы не можете ощутить изменений температуры, находясь в костюме биозащиты. Вы сами это знаете.
Ученый берет себя в руки.
— Что ж. Проследите за приборами в течение ночи. — Он идет назад к двери в лабораторию.
Я быстро двигаюсь за ним — хочу убраться отсюда. Проскальзываю в дверь, едва не наступая ему на пятки и оставляя позади все эти мешки с пеплом.
В том числе и свой.
10
ШЭЙ
КИЛЛИН, ШОТЛАНДИЯ
До начала отсчета 23 часа
Уже поздно ночью я нахожу тропинку к воспоминаниям о том дне и проигрываю его в мозгу заново, словно это происходит сейчас.
Сияет солнце, но в тени деревьев прохладно.
Наблюдаю, как она — темные волосы, красная толстовка — пробирается вниз, мелькая в просветах между деревьями. Она все ближе и ближе.
Хочу крикнуть, чтобы она подождала меня там. Скажу, чтобы садилась на багажник велосипеда, я отвезу ее вниз, отведу в полицию или позвоню Каю. Но ничего не могу сделать. Я парализована, прикована к месту. Вынуждена заново переживать то, что случилось.
В точности так, как случилось.
Она почти вплотную подошла ко мне.
— Привет, ты заблудилась?
— Не пугайся, это всего лишь я. Ты заблудилась?
Она оборачивается. У нее синие глаза, не просто голубые, как у меня; они настолько темные, что почти фиолетовые. Сквозь деревья на то место, где она стоит, падает луч солнца, и что-то сверкает и блестит на ее шее. Ожерелье с подвеской. Я прищуриваюсь: она немного отклонилась от солнечного луча. Подвеска напоминает звезду с расходящимися лучами, но только отчасти. Она не похожа ни на что из того, что я видела раньше, и все-таки напоминает мне о чем-то.
— Нет, — отвечает она, отворачивается и продолжает шагать.