— Ты все еще можешь, — яростно ответил он.
Я издаю слабый смешок, мои щеки мокры от слез.
— Ты бы отправил свою дочь ко мне сейчас? Если бы не был знаком со мной, но знал, что произошло, ты бы доверил мне быть ее наставником?
Дыхание Люка участилось. Он встал и принялся расхаживать перед столом, сжав руки в кулаки.
— Черт, — заорал он, затем пнул стул. Тот с грохотом отлетел в сторону. Он взглянул на меня. — Прости. Я очень хочу ударить кулаком по стене или что-то в этом роде, но… — Он поднял свои руки, стоящие миллионы, и беспомощно пожал плечами.
— Все в порядке, — ответила я, потому что, хотя это и было ложью, я действительно не хотела, чтобы он сломал какие-нибудь кости.
— В тот вечер я понял, что мы не можем продолжать это делать, — пробормотал он, снова расхаживая по комнате.
Я замерла.
— Ты что?
Его ноздри раздулись, когда он остановился и уставился на меня невидящим взглядом.
— Я ушел с пресс-конференции и знал, что мы должны остановиться. Я сказал слишком много, этот мудак слишком легко заманил меня в ловушку, и если кто-нибудь узнает, черт возьми, то именно это и произойдет.
Это.
Это было то, чего мне не хватало во всем этом. Выражение его глаз, когда он повернулся и увидел меня, сидящую у его бассейна. Он готовился покончить с нами.
Я отвела взгляд и уставилась на белую стену, пока мои глаза не начали гореть от необходимости моргать, но я не позволю пролиться еще одной слезинке, пока не останусь одна. Вот почему Люк затащил меня в свою постель. Почему так прикасался ко мне, почему говорил то, что говорил, потому что знал, что это в последний раз.
И я проснулась, нюхая его подушки, как глупая маленькая девочка.
Словно раскрывающиеся доспехи, я укрепила каждую грань своего ноющего нежного истерзанного сердца. Медленно кивнула. Трясущимися пальцами потянулась и снова опустила солнцезащитные очки, чтобы прикрыть глаза, будто покрытые песком.
Это никогда бы не сработало. Какие бы видения ни промелькнули в моей голове в то самое утро, они бы никогда не сработали, потому что Люк слишком боялся, что что-то пойдет не так. Мысль о том, что незнакомые люди могут легко заглядывать в его личную жизнь, была худшим, что Люк мог себе представить, особенно когда он не мог контролировать исход для окружающих его людей.
И на короткое время я стала одной из таких людей. На секунду мне показалось, что кто-то запустил руку в мою грудь и сжал, выжимая каждую унцию боли от осознания того, что он все еще был там ради меня. Но ему не нужно было этого знать. Не сейчас.
Я справлюсь с этим.
Заставлю себя справиться с этим.
— Ты прав, — сказала я ему.
Люк моргнул от моего безразличного тона.
— Что?
Я провела пальцами под глазами и ущипнула себя за щеки.
— Ну, не в том, что это твоя вина. — Я посмотрела на часы на своем запястье. — Я тоже была частью этого, и знала последствия так же хорошо, как и ты. Но все равно предпочла проигнорировать их.
— Элли, — медленно произнес он, явно смущенный внезапной сменой моего настроения.
Я подняла руку.
— Нет, я не сержусь на тебя, Люк. Что есть, то есть.
Его глаза сузились.
— Это прекрасно, но…
— На самом деле, нет никакой необходимости в самобичевании. Это был мой выбор — ждать тебя снаружи полуголой. — Я заставила себя улыбнуться, но, должно быть, это выглядело как гримаса, потому что у него было соответствующее выражение лица. — Новости продолжатся. В конце концов, они всегда это делают. — Люк открыл рот, но я отмахнулась от него. — Разве тебе не нужно идти на встречу?
Вместо того, чтобы уйти, согласиться или хотя бы изобразить облегчение, Люк уставился на меня, как будто я была головоломкой, которую он не мог разгадать.
В груди бешено колотилось сердце, потому что я держалась за самую хрупкую из нитей. Глядя ему прямо в лицо, хотя он и не мог видеть моих глаз, я знала, что он, вероятно, обнял бы меня, если я бы подошла ближе, лишь продлевая этот момент.
В конце концов, он кивнул.
— Да.
— Удачи. Не позволяй им слишком много говорить тебе об этом.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — спросил он, явно не купившись на мой маленький номер, что было прискорбно, потому что я была почти уверена, что только что выступила так, что Академия должна была обратить на это внимание.