— Я хочу кого-то, кто любит меня так сильно, что ему невыносима мысль о том, что мы прячемся в тени. Хочу, чтобы он любил меня так сильно, чтобы все уродливое и суровое, что может прийти со светом, его не беспокоило, потому что мы бы столкнемся с этим вместе. — Я тихо всхлипнула. — Не хочу умолять об этом.
— Тебе нравилось ощущать, когда ты была с ним?
Еще одна слезинка скатилась по щеке, пока не исчезла в волосах.
— Нет. Это чувствовалось… хорошо. Это казалось правильным.
Я скучала по нему. С Люком я не то чтобы чувствовала себя другим человеком. Просто чувствовала себя более сильной версией того, кем уже была. Так вот, я просто была готова признать свою ценность, знать, что стою большего, чем одна ночь в неделю.
Он тоже был готов, если уж на то пошло. Просто не хотел рисковать. И я не была ничьей страховочной сеткой, удобно расположенной и в которую безопасно падать.
Я хотела быть дикой, прыгнуть со скалы, попробовать что-то волнующее.
В конце концов, я смогла бы находиться с ним в одном помещении и не замечать, кем он стал для меня, даже если это было на короткое время.
— Так ты типа влюблена в него, да? — тихо спросила Пейдж.
Я прикусила внутреннюю сторону щеки. Больше не хотела плакать. Предполагалось, что влюбленность — это хорошо, не так ли? Не то, что заставляет плакать. Но думаю, когда влюбляешься, в тот самый день будто кто-то взывает бомбу в твоей личной жизни.
Но была ли я влюблена в Люка Пирсона?
Да.
Это была практически единственная причина, по которой все это делало меня такой несчастной, потому что, сидя на чужом диване в доме, в котором прошло мое детство, я больше не думала о смущении. Не думала о том, кто что видел, или о том, потеряли ли фанаты уважение ко мне. Я думала о нем.
— Разве это имеет значение? — спросила я Пейдж. Или вселенную. Или того, кто мог бы меня слушать.
Она не ответила. Никто не ответил. Конечно, было бы здорово, если бы громкий голос сказал мне, что делать. Но там никого не было. Только я, пытающаяся понять, что, черт возьми, будет дальше.
— Что ты собираешься делать?
— Кроме того, чтобы проспать два дня?
— Ага.
Моя голова прислонилась к ее, и, как и всю неделю, она поддерживала меня. Не давала сойти с ума.
— Я буду делать свою работу. Пусть он делает свою. В конце концов, это будет не так больно.
Я почти поверила в это.
27
Люк
Когда вы строили всю свою карьеру на способности улавливать малейшие изменения в окружающей вас среде, происходило нечто слегка раздражающее.
Вы не могли это отключить.
Даже когда я не был на поле с работающими часами, я замечал людей вокруг меня. Как они стояли. По-другому ли они переносили свой вес после особенно жестокой игры. После того, как Джек повредил колено в дебютном сезоне, я поймал себя на том, что целых два месяца наблюдал за его походкой. Это сводило меня с ума, но я давным-давно принял это как часть себя. Часть того, что делало меня хорошим в моей работе.
Именно поэтому я не считал себя сумасшедшим из-за того, что изучал Элли так, как я это делал в течение следующих трех недель.
Мысленно я сказал себе, что это потому, что почти не видел ее. В соседнем доме было пусто и тихо, ни света в окнах, ни ужасной музыки, доносившейся из маленького ярко-синего динамика, который всегда сопровождал ее на улице. В первую неделю после моей ссоры с Марксом я видел ее дважды, мельком в коридорах и через открытые дверные проемы.
В первую неделю мы выиграли на выезде, укрепив лидерство в дивизионе на две игры. Впервые за весь сезон она не присоединилась к команде.
На второй неделе я заметил, что ее волосы стали короче. Скулы на лице стали немного более выражены, как будтоона недостаточно ела. Если она и увидела меня, если и обратила на меня внимание, то никак не подала виду.
Ни в ее прерывистом дыхании, ни в паузе в разговоре, который она вела, ни в ее взгляде в мою сторону.
На третьей неделе мы выиграли дома с отрывом в одно очко. Камеры нацелились на ее ложу, и я увидел, как ее поклонники в ряду напротив дают «пять». Я видел ее единственный раз в день игры. Она взяла перерыв в своей предматчевой прогулке по полю, и никто из нас не мог ее винить. Я бы сделал также.
Камеры направили в другую сторону, прежде чем я смог полностью разглядеть ее лицо, оценить, хорошо ли она выглядит. Выглядит ли счастливой.