Я не знал, зачем она спросила это, но был уверен, что это было связано с теми таблетками, которые она пила. Я взглянул на дверь и был абсолютно уверен. Еще немного и я заберу тебя.
Глава 5 "Не больна"
Меня разбудил этот чертов рокот, который доносился от моей входной двери. Я еле как открыл глаза и увидел время. Шесть часов утра. Только один человек мог встать так рано. Я без какого либо желания поднялся и поплелся к двери.
— Этот придурок знаешь что решил? Он не хочет давать еще одно дополнительное имя нашему мальчику! Тупоголовый кретин! Я буду растить ребенка одна! — В квартиру, как шторм залетела Розалина и плюхнулась на кровать, забыв даже поздороваться со мной.
— И тебе доброе утро Нео, твоя мама снова подняла тебя ни свет ни заря. — Я положил руку на живот девушке и словил на себе уставший взгляд. По ней было видно, что не спала она уже около недели. — Сколько можно мучать и себя и его? Поспала бы, — я устраиваюсь к ней на ноги и закрываю глаза.
— Знаешь, иногда мне кажется, что ты совсем не тот Киллиан, который был. — Почти шепотом говорит она и ждет ответа. Я понял, что Кауфман хотела этим сказать.
— Я навсегда останусь таким, какой есть сейчас, но мне так удобно спать на твоих ногах в обнимку с этим чудиком, что все остальное для меня, это просто пустяк. — Я чувствую, как ребенок толкается и улыбаюсь.
— Зря я наверное решила сделать Перси крестным папой, — замечает она. — Нео пинается на твой голос чаще, чем на Скотта и Перси. Он любит тебя.
Я встал. Говорить или промолчать? Я хотел, чтобы все знали правду, но если Розали сейчас узнает правду, она подумает, что это ложь обезумевшего придурка. Стоит подождать.
— Знаешь, у меня для вас всех будет большой сюрприз, — говорю я не отрываясь от красивого рассвета. — Но прежде, ты поможешь мне вернуться в игру. — Розали притупляет взгляд, затем хмурит брови, а потом и вовсе взвизгивает.
— Ты что, собираешься снова вернуться в Мустанг и Мортем? (Mortem — по лат. Смерть) — ее глаза блестят от новости. Видно, как она входит в азарт.
— Ты уверенна, что тебе точно нужно было поступать в архитектурный? По моему, в твоих венах течет исключительно журналистский дар, — я подмигиваю девушке и она на минуту краснеет.
— Так, Дуглас, не заговаривай мне зубы, что тебе нужно?
— Что бы об этом узнал весь Флоренс, включая всех моих любимых друзей.
* * * * *
Я видел ее сегодня во второй раз после долгого расставания. Я начинаю походить на обезумевшего влюбленного — это было не так. Я знал, что поступил неправильно, но то, что чувствовал к ней, я не знал. Сегодня я к ней не подошел, подходил только к ее личному врачу, который доложил, что по какой-то причине, она стала отказываться от транквилизаторов и то, как организм принимает ее порывы сидеть в комнате без еды и воды — привело ее к полной анарексии. Она была похожа не на тех кто пытался ее добиться сам, а на ту, что больна. Я знал — это подействовало то, что мы вчера посетили ее. Но меня уверяли в абсолютно обратом.
Я решил понаблюдать за ней из того места, где она бы меня не заметила. Я сидел в маленькой беседке, куда ходили только посетители, которые хотели посекретничать наедине с врачом. Четверг. День далеко не для секретов. Я был тут один.
Мне становилось больно смотреть, то, как она пытается встать на ноги с коляски, но все хуже и хуже ей это удается, она кричит и начинает снова и снова, падает на землю и у нее начинается порыв боли. Зачем она это делает? Мне хотелось подойти к ней, поднять и обнять. Наверное, то, что я хочу — вывод моих к ней чувств? Сложно говорить, когда не знал на протяжении всей ее недолгой жизни, любил ли я ее или ненавидел.
— Она справиться, осталось еще немного, — я обернулся на голос позади меня и увидел мать. Удивительно, как женщина может расцвести за один день. Она стала выглядеть свежее, ее обычная одежда вошла в ход.
— Как Кристина? — Я решил хоть на минуту перевести тему разговора.
— Я рассказала ей, что Мэлоро осталась жива, это подействовало на ее выздоровление, — кивает она. Заметив мой взгляд, она добавила. — Доктор сказал, что в ее болезни нет ничего серьезного, все на нервной почве. Просто накопилось. Она хотел извиниться перед тобой, за то, что игнорировала, — Меара присела рядом.
— Я не злюсь на нее.
— Я знаю. Увидела сегодня в газете, — она протянула мне разворот, где крупным планом была моя фотография.
— Эта сенсация разлетелась по всему США. Молодец. И чего ты добиваешься этим?
— Они должны узнать, что Охман жива, главное, их подготовить, особенно Кауфман, а то не дай бог родит преждевременно, Скотт на меня потом всех собак пустит.
— Мне кажется, — женщина выкинула газету в урну. — Что эти собаки с визгом от тебя убегут.
— Я позвал тебя не для того, чтобы отметить мое возвращение, — ближе к цели двигаюсь я. — То, что вчера ты спрашивала у врача не дает мне покоя, что тебе известно? Я знаю, что ты знаешь больше чем говоришь. Хочешь сблизиться со мной? — В ход пошли козыри. — Расскажи мне все, что тебе известно.
Мать нервно выдохнула.
— Хорошо, сынок. — Она сложила свои руки на мои и заглянула ко мне в глаза. — На самом деле, я не очень была близка с ее родителями, я была в этой шайке от рождения, только потому, что была знакома с твоим отцом. Хартлэй был очень знаком с ее отцом Чарльзом. Так уж вышло, что когда ей было всего три года, ее мать и отец попали в аварию, в результате которой умер ее брат. Мальчик скончался мгновенно. После чего Мэлоро стала не узнавать своего отца и Агата стала возить ее по больницам. Это произошло уже во Флориде. Мы с отцом очень переживали и высылали деньги им на лечение, но они отказывались, мы думали, почему? Затем, наш развод и после, когда вы с отцом побывали во Флориде, он мне написал эмэйл с вопросом, почему это Мэтью Охман — сводный брат ее родного отца Чарльза Тиммонза стал ее отцом. Раньше, Мэлоро была Тиммонз. Мы особо не придали этому значения. Когда тебе рассказывали, что семья Охман входила в круг остальных семей, о Тиммонзах всегда забывали, потому что семья Охман считалась за треэ людей — Мэтью, Чарльз, Агата. А Тиммонзами всегда была Агата, Чарльз и их маленькая дочурка Мэллоро Тиммонз. И когда врач сказал мне о том, что она не больна, на ум лезет только одно — авария была спланирована и смерть ее брата была то ли случайной, то ли намеренной…
Сказать, что я ахренел — ничего не сказать. Я молча взглянул на Мэлоро, которая билась в истерике и пыталась встать и перевел взгляд на мать.
— То есть, ты хочешь сказать… Не может быть.
— Да, — отвечает мама. — Это мои предположения. Но, ей не стоит говорить. Она должна сама все узнать. Иначе, семья Гамильтон и Дуглас станут для нее врагами номер один.
Глава 6 "Ты слышишь меня?"
— Ты слышишь меня?
Больше всего мне не хотелось услышать этот голос когда либо еще, потому что я чувствовала только боль. Он сидел напротив меня и пытался глубоко заглянуть мне в глаза, я не хотела этого, я хотела, чтобы он ушел.
— Лекарства, все еще действуют на ее подсознание, — утверждение доктора были точны. Я все еще чувствовала полную расслабленность и упадок сил. Но я точно знала, первые эмоции боли уже возвратились ко мне.
— Но она сознательно продолжает отказываться от пищи, нам приходиться насильно бороться с желанием умереть естественным путем.
А вот это уже вранье. У меня не было аппетита, а то, что я не ем сказывается на мне. Я бы хотела им об этом рассказать, сказать, что есть я его хочу из-за того, что просидела достаточно много времени на транквилизаторах, но так забавнее, видеть, как они строят из себя настоящих хороших врачей. Я ненавижу людей, я говорила это? Они лицемеры и лгуны.
Он приходил ко мне каждый день в одно и то же время. В семь часов вечера он всегда находился тут. И даже если его нет, я знаю, он рядом и его звериные глаза наблюдают за мной. Мне хотелось кричать как неделю назад, от того, что я не могла встать на ноги. Но вот, я смогла и стала стремительно набирать вес, а поглощающие меня чувство одиночества пожирало меня изнутри.