Это не фотографии родственников, почему-то я понимаю, что у нее нет семьи. На снимках изображены пиролитические явления, которые в обиходе называются грибовидным облаком. Это фотографии давних испытаний ядерного оружия, с 1961 года они стали проводиться под землей.
На стене примерно пять десятков снимков, некоторые из них черно-белые, некоторые цветные, некоторые сделаны с самолета, некоторые с воды, некоторые на земле. На каждой фотографии дата, место съемки и мощность взрыва в тротиловом эквиваленте: 1 ноября 1952 г., атолл Эниветок, 10,4 мегатонны, из них 15–20 процентов от синтеза; 6 августа 1945 г., Хиросима, 15 килотонн; атолл Бикини, 1 марта 1954 г., 15 мегатонн; 27 декабря 1960 г., Регган, Алжир, 1,6 килотонны; 4 сентября 1961 г., Семипалатинск, 150 килотонн; 6 октября 1962 г., атолл Джонстон, 11,3 килотонны.
— Я уговорила НАСА опубликовать снимки, — объясняет она, — пятнадцать лет назад.
Каждая фотография поражает своей красотой — одновременно жестокой и притягательной.
Там, где фотографии заканчиваются, у стены стоит неглубокий шкаф, от пола до потолка, со стеклянными дверцами, в нем ее спортивные трофеи. По меньшей мере сотня. В центре — серебряная олимпийская медаль.
— Мой датский рекорд до сих пор никто не побил. Ему уже сорок лет. Если бы не появились анаболические стероиды, я бы выиграла золото в Москве в восьмидесятом году. В стометровке брассом. Мы с Сюсанне Нильсен. Было взято десять тысяч допинг-проб, ни одной положительной. Наука стала мешать отделять ложь от истины.
Это обращено ко мне.
— Я физик, — говорю я. — Допинг — это дело рук химиков.
Она сдержанный человек, при обычных обстоятельствах она никогда бы не заговорила о себе. Если бы не потрясение. И не эффект. Сквозь эту брешь я и пытаюсь до нее достучаться.
— Что представляет собой Комиссия будущего?
— Представляла. Ее расформировали в две тысячи пятнадцатом.
— Когда она была создана?
— В начале семидесятых.
Она отвечает как автомат.
— С какой целью?
— Консультирование сменяющихся правительств.
У меня начинают трястись ноги. Я хожу вдоль стены, чтобы унять дрожь в мышцах.
— Почему она была засекречена?
— Чтобы обеспечить независимость от политиков и ученых. Чтобы защитить членов комиссии от давления.
— Кто отбирал членов комиссии?
— Через несколько лет после начала работы комиссия сама стала их подбирать.
Я добралась до доски с заметками. Тут тоже несколько воодушевляющих фотографий. На них горящие города. И это не какой-нибудь бытовой пожар в соседней деревушке. Тут целые города, уничтожаемые огненной стихией. Языки пламени — белые, как при интенсивном горении, которое возникает только при тысяче градусов и выше. Под фотографиями — названия городов и даты: Дрезден, 13 и 14 февраля 1945 г.; Гамбург, 27 июля 1943 г.; Кёльн, 20 мая 1942 г.; Токио, 10 марта 1945-го. Это самые крупные бомбардировки союзниками гражданского населения во время Второй мировой войны.
Она подходит ко мне, встает за спиной.
— Я была там. В Дрездене. Мне было три года. Мой отец был немцем. Погиб на Восточном фронте. Я жила с матерью. Мой бронхит с тех времен. Кто обещал вам снятие обвинения?
— Человек по имени Торкиль Хайн. Вы такого знаете?
Она молчит. Но между нами возник контакт.
— Секретность, — говорю я, — это какая-то не датская практика. Если бы речь шла о безопасности членов комиссии, то независимый Совет по экономике мог бы точно так же быть полностью засекречен.
— Он и был засекречен. За несколько лет до его создания появилось решение о неразглашении информации о нем. Об открытости заговорили позднее, в последние месяцы… — Она останавливается, пытаясь вспомнить.
— Осень шестьдесят второго, — говорит Харальд. — Председательствовали Хофмайер, Карл Иверсен и Сёрен Гаммельгор.
На минуту она теряет дар речи. Так бывает со всеми, кто сталкивается с Харальдом, когда он выходит на сцену для участия в великой викторине, посвященной мировым событиям.
— У него память, как липучка для мух, — говорю я. — Это с рождения. Все прилипает.
— Но мысль о создании Экономического совета возникла гораздо раньше, — говорит она. — Это была главная идея Кампмана[6]. Законодательно защитить его, анонимизировав членов. Но Кель Филип был из партии Радикальных Венстре[7]. Он был против секретности. Кампман хотел, чтобы только члены совета знали, кто есть кто.
6
Кампман, Ольферт Вигго Фишер (1910–1976) — датский политический и государственный деятель, социал-демократ, премьер-министр Дании с 19 февраля 1960 по 3 сентября 1962 гг.