Мы идем в его комнату, он садится на кровать, я сажусь на единственный стул.
— Наши счета закрыли, карты заблокировали, кто-то выставил наш дом на продажу. Кто-то рассчитывает, что мы не вернемся. Мне нужна оставшаяся часть истории.
Он явно ошарашен.
— Дело в том, что есть один остров.
Я начинаю подумывать, а в своем ли он уме после инсульта.
— Дания купила землю, Сюзан. Где-то в тропиках. Все материалы отсюда должны быть перевезены туда. «SecuriCom» отвечает за транспортировку.
— Какое отношение это имеет к нам?
Он качает головой, он не знает.
— Все информация полностью засекречена, я с таким прежде никогда не сталкивался. В курсе дела всего несколько человек. Очень мало в сравнении с масштабом проекта.
— Значит, ты здесь, чтобы присматривать за нами? Поэтому тебя отправили в роли бездомного на поиски Тит?
Он кивает.
— Хайн старается использовать как можно меньше людей.
Я беру в руки распятие со столика.
— Ты сохранил свою детскую веру, Оскар?
Он хмуро смотрит на меня.
Я чувствую мужскую строгость комнаты, здесь болезненно чисто. Если чего и не хватает этому месту и этому мужчине, так это женского внимания.
Я встаю.
— Нет ничего такого, чего женщина не могла бы простить, Оскар. Даже убийство. Когда ты попадешь на этот остров, ты встретишь знойную красавицу. Главное — простить себя.
— Остров необитаем.
Для мужчины нет ничего более саморазрушительного, чем меланхолия.
— Это отговорка, Оскар, потому что ты боишься женщин. Познакомишься со стюардессой в самолете.
Я уже собираюсь закрыть за собой дверь, как слышу его слова.
— Это военно-транспортные самолеты «Atlas» с островов Кронхольм. Там нет стюардесс.
— Спокойной ночи, Оскар.
10
Я ворочаюсь в постели, пытаясь заснуть, но ничего не получается. Внезапно я слышу какой-то звук за стеной на улице. Даже не то чтобы слышу, я улавливаю едва заметное колебание в атмосфере. И тут дверь в мою комнату открывается. Ночь пасмурная и темная, но возле больших водных пространств всегда светлее. Я не вижу лица вошедшего человека, но тело принадлежит Оскару.
Я одеваюсь, мы идем в гостиную. Через минуту появляются Лабан и дети. Мы садимся за стол.
— Мне позвонили. Вас должны забрать послезавтра вечером. Через час после вашего отъезда прибудет новая команда. Шесть человек. Они пробудут здесь шесть часов. Чтобы все убрать за вами.
— Что тут делать всем им шесть часов? — спрашиваю я. — Тут у нас чистота и полный порядок.
— Нужно убрать все следы. И все отпечатки пальцев. Это большая работа. Провести уборку, чтобы даже судебно-медицинская экспертиза не смогла доказать, что вы здесь были.
Он отводит взгляд. И кладет на стол ключ. Когда он снова начинает говорить, он по-прежнему не смотрит мне в глаза.
— Это ключ от пикапа, он стоит в гараже. Если вы поедете прямо на восток, то упретесь в ворота. Они закрыты цепью с замком.
Он кладет второй ключ рядом с первым.
— Вы останавливаетесь за триста метров до ворот и ждете. Через час, в четверть второго, должно отключиться электричество. На десять минут. В это время и камеры, и датчики будут отключены. После этого у вас есть сорок восемь часов.
Я беру ключи.
— Дети останутся здесь, — говорит он.
Близнецы взвиваются с места. Как кобры. Я парализована. Для меня физически невозможно расстаться с ними.
Лабан опирается руками о стол.
— Если у нас с мамой все получится, мы заберем вас в течение полутора суток. Если не вернемся за это время…
Они с Оскаром смотрят друг другу в глаза.
— …то электричество отключится еще раз. И вы поедете в Копенгаген либо автостопом, либо на автобусе. И пойдете в Министерство иностранных дел на Странгаде. Там передадите от меня привет и скажете, что хотите поговорить с Фальк-Хансеном, министром. Я немного с ним знаком. Расскажете ему все.
Близнецы не верят своим ушам. Лабан не отдает приказ. Потому что приказ, по крайней мере теоретически, можно и не выполнить. Он констатирует неизбежный факт.
Я разворачиваю копию списка Магрете Сплид. Протягиваю ее Харальду.
— Последняя фамилия, — говорю я, — Гейтер. В Дании такой не нашелся. Не встречал ее в статьях?
Мы не слышим, как включается его память. Но догадываемся.
— Х. Роуэн Гейтер. Бывший президент фонда Форда, возглавлял исследовательский комитет, созданный Эйзенхауэром. В пятьдесят седьмом году они написали отчет. В нем рекомендовалось увеличить ядерные силы США в семь-десять раз. И начать строительство ядерных убежищ стоимостью сорок миллиардов долларов. Они были убеждены, что американское население сможет выжить в ядерной войне. Если хватит убежищ.