И заявили, что имеющегося генетического материала достаточно, чтобы клонировать жизнеспособную популяцию протеан.
Взамен они не требовали ничего. Абсолютно.
Просто сказали, что надо немного подождать. Разберутся с "Властелином", найдут лекарство от генофага... потом и до протеан руки дойдут.
"Они отдадут свои жизни ради нашей будущей Империи". В последнем бою я жертвовал десятками и сотнями тысяч своих сородичей, оправдываясь этой фразой. Каждый раз, вспоминая эти слова, я чувствовал лишь бессильную ненависть. Сегодня я впервые думаю о них без дрожи.
Они отдали свои жизни ради нашей будущей Империи.
Конечно, сперва никакой империи и в помине не будет. Протеане займут одну из подчинённых ролей в Межзвёздном союзе, будут работать на побегушках или кем там нас назначат. И ждать, долго ждать. Рано или поздно люди ослабнут, потеряют хватку. И тогда...
Смеюсь. Горько, бессильно.
Охранительницы фиксируют все мысли всех существ на Земле. И мои в том числе. Все эти "хитрые планы" известны им с самого начала. И люди вполне могут предпринять...
В том-то и дело, что они ничего не будут предпринимать. Незачем. Они просто не подпустят меня к воспитанию подрастающих протеан под каким-нибудь благовидным и убедительным предлогом. И всё. Новое поколение не будет бредить Империей. Оно будет абсолютно предано своим спасителям. Да людям даже не надо лгать, не надо ничего замалчивать, достаточно немного сместить акценты!
Протенская Империя сгинула навеки. Протеане будут жить. Как жалкие нахлебники людей.
На террасу опускается ещё одна авиетка. Из неё вылезает пацанёнок - чуть старше давешней девчонки - и уверенно подходит ко мне.
- Добрый день, дядя Явик. Меня Дима зовут.
Аккуратно пожимаю маленькую пятипалую ладошку.
- По стерео показывали, как вы со Жнецами сражались. Явик, вы настоящий герой!
- Ребёнок, ты растёшь в мирное время. Если взрослые сохранят этот мир и впредь, не забудь поблагодарить их.
- Ну да, думаю, Жнецов быстро побьют. Они ведь зло в чистом виде! Я к тому моменту точно вырасти не успею, - Дима шмыгает носом.
- А ты так хотел бы сражаться со Жнецами? - Я прикрываю одну пару глаз и склоняю голову набок. Подобная наивность иногда раздражает.
- Люди должны защищать слабых и сражаться против несправедливости, иначе зачем нам вся эта мощь? - ребёнок делает широкий жест. Может, он имеет в виду Столицу, а может - весь подконтрольный людям космос, - Так что да, я хотел бы сражаться со злом. Пусть не со Жнецами, их, надеюсь, быстро победят, а с другими врагами. Но да, хотел бы.
- Мелюзга, ты не знаешь, о чём говоришь. Ты о войне и понятия не имеешь. Хочешь, покажу?
Дима слегка прикусывает губу. Видно, что от моих слов ему слегка не по себе. Но он не отступится и не откажется.
- Давайте, дядя Явик.
Усаживаю его на скамейку, поворачиваюсь, кладу два пальца ему на лоб и погружаюсь в воспоминания.
:Смерть - хаски - трупы - огонь - смерть - боль - Жнецы сносят заслон - одурманивание - товарищ стреляет в спину - я убиваю друга - смерть - бессмысленность - кровь - шёпот в голове - нейтронная бомбардировка - смерть - ужас - Жнецы перерабатывают сородичей - уничтожение собственных городов чтобы они не достались Жнецам - смерть...:
Тяжело. Как же это тяжело. Я уже забыл, как это тяжело. Не стоило об этом вспоминать.
Мальчуган бледен. Его трясет крупной дрожью, он постоянно шёпотом твердит "Такого не должно быть, такого не должно быть, такого не должно быть". Чувствую укол сожаления. Не стоило так поступать.
А, ладно. Что сделано, то сделано. Пусть Дима поменьше восхищается войной и побольше ценит свой мирненький уютненький мирок.
- Ну что? Теперь ты по-прежнему желаешь сражаться со злом?
Дима сглатывает. Нервно облизывает губы. И говорит, испуганно, но твёрдо:
- Теперь - больше прежнего.
А я чувствую, как где-то внутри меня распутывается тугой комок. Уходит напряжение, отступает терзавший меня ужас.
Если люди так воспитывают своих собственных детей, то и с воспитанием протеанских справятся не хуже.
Империя сгинула. Но протеанам - быть!
18. Звуки музыки
Мать, Королева рахни
Мир был заполнен музыкой, и не было в мире ничего, кроме музыки, и музыка была всем.
Мы плыли в океане кисло-жёлтых звуков, неприятных, тревожных. Плыли - но в низком мире мы оставались на месте, запертыми в тесном и опасном контейнере. В каждое мгновение он мог наполниться кислотой, способной погрузить нашу песнь в тишину памяти. Навсегда.