Звук удаляющихся шагов проносится в моем сознании, и я снова проваливаюсь в темноту.
— Я починил, — шепот у уха вырывает меня из сна, но мне тяжело открыть даже глаза. Поежившись в холодной постели, осознаю, что продолжаю дрожать. Мне просто необходимо тепло, иначе я умру, в прямом и переносном смысле этого слова.
— Обними меня, мне холодно, — срываются слова с губ.
Чувствую, как одеяло оголяет спину, а затем я оказываюсь в горячих объятиях. Он притягивает меня ближе и накрывает мою правую руку своей. Тепло постепенно проникает в кожу, и мне сложно удержаться в сознании.
— Милая, мне нужно будет уйти, — шепчет Майкл Саймон, растирая мои запястья.
— Но ты ведь вернёшься? — у меня такой голос, что вопрос звучит больше, как жалкая мольба.
Тогда я написала Стелсу. Голова кружится от такого круговорота воспоминаний, и мне кажется, что сейчас потеряю сознание. Саймон — отец моего ребёнка. Меня накрывает чувство страха, от понимания насколько сильно мне нужна была помощь. Мой разум мечется внутри меня словно в клетке, где нет выхода. Лёгкие сжимает от приступа паники.
— Тише, тише… Дыши, милая, — Стелс возвращает меня к настоящему, поднимая моё тело с холодного пола. Он несёт меня в палату и осторожно укладывает на кровать. Его пальцы скользят по моему лбу, стирая капли пота. Я закрываю глаза и делаю глубоких вдох. На душе становится спокойнее. Скрип входной двери оповещает нас, что кто-то вошел. Открываю глаза и вижу женщину в белом халате. Это Миссис Уайлд, она не была моим лечащим врачом, но я её знаю.
— Здравствуй, Сара, — приветствует меня женщина, листая в руках мою медицинскую карту.
— Здравствуйте, — сглатывая слюну, отвечаю.
— Ну, что ж… Сейчас нужно будет сделать УЗИ, чтобы проверить, всё ли в порядке с ребёнком, — констатирует женщина, а затем переводит взгляд на застывшего Саймона, — Вы, наверное, отец?
Вот ведь неудобный вопрос, учитывая, что я так и не ответила ему.
Стелс поворачивает голову ко мне, сталкиваясь со мной вопросительным взглядом. Это довольно неловкий момент, и присутствие чужого человека рядом только ухудшает ситуацию. Что мне сказать? Как вообще можно объяснить здравомыслящему человеку: ” Знаешь, я только что соединила две половинки своего сознания, и узнала, кто отец.” Насколько это странно звучит. Тишина между нами слишком затянулась. Саймон хлопает ресницами, ожидая от меня хоть какой-то реакции, а мне кажется, я сейчас просто выплюну своё сердце! Вдох, и на выдохе отвечаю за него: “Да.”
К моему удивлению, лицо Стелса не искажается от испуга, а скорее наоборот, оно приобретает мягкие черты спокойствия. Радужка его карих глаз приобретает живой блеск. Странное чувство зарождается внутри. Оно словно обволакивает мои внутренние органы, даря столь нужное тепло. Я так переживала, думая о том, как отреагирует Майкл, узнав о своём отцовстве. Но сейчас мне кажется, что этот момент отпечатается в моей памяти настолько четко, что годы спустя, закрыв глаза, даже будучи не в здравом уме, я смогу описать его во всех подробностях.
— Ну что ж, вы тоже можете присутствовать, — произносит Миссис Уайлд с неким сомнением в том, что столь юный отец согласится. Но, вопреки ожиданиям доктора, Саймон не уверен в моём согласии, поэтому наклонив голову вбок, он спрашивает меня: “Можно?”
Одобрительно киваю. На моих губах изгибается еле заметная улыбка, а в уголке правого глаза скапливается слезинка. Моргаю, и соленая капелька скользит по щеке.
***
В кабинете ультразвуковых исследований нас встречает Мисс Фельдман, с ней я тоже знакома. Полежи месяц в гинекологическом отделении — будешь знать всех врачей по именам и даже клички их домашних животных. Молодая женщина хмурит густые тёмные брови, когда я располагаюсь на кушетке. Она заглядывает в мою карту и с чем-то беззвучно соглашается.
Капли холодного геля попадают на оголенную кожу живота, вызывая мурашечную бурю. В этот момент мне снова становится страшно, что, если я могу потерять ребёнка из-за стресса или навредить его развитию? Осознание того, что из меня получается никудышная мать, второй раз за день бьет острым клинком по сердцу между ребер.
И в этот момент я ощущаю как Саймон берет мою ладонь в руки и присаживается сбоку от меня на стул, расставив локти на кушетке. Он тоже тревожится, об этом говорит дрожь, которая по инерции передается мне.
— Ну-с, давайте посмотрим, как поживает малыш, — произносит доктор и касается датчиком моего живота. На секунду я забываю как дышать, ожидая комментариев со стороны врача. Стелс даже не может оторвать глаз от монитора. Перемещаю голову чуть в сторону, чтобы увидеть то же, что и он. И меня завораживает картина, застывшая на мониторе аппарата УЗИ. Я могу четко разглядеть его головку, тельце и ножку. Он кажется таким большим, учитывая размеры моего живота. На глаза наворачиваются слёзы, я закусываю губы, чтобы не расплакаться от счастья. Именно, счастья, ничего иного невозможно испытывать, когда под разными ракурсами ты впервые в жизни видишь своего ребёнка.
Доктор делает записи и внимательно обследует каждую часть этого прекрасного создания, она не выглядит напряженной, и это радует.
— Смотрите, здесь видна нижняя челюсть, — начинает говорить Мисс Фельдман, и Стелс чуть наклоняет корпус тела вперед, касаясь губами моего большого пальца, — Это пальчик, он у него расположен ближе к ротику, — в этот момент тело малыша двигается и поворачивается к нам своей спинкой. — Отвернулся, — смеётся молодая женщина, и я выдыхаю, он двигается — это же хорошо. Ракурс на мониторе меняется, — Это промежность, ножки он сложил крест на крест, так что не пугайтесь.
— Это мальчик? — похоже Саймон что-то разглядел, я напрягаю зрение, чтобы тоже увидеть.
— Это копчик, — снова смеётся доктор, — Вот, смотрите, этот более яркий цвет — плотность кости, поэтому многие родители путают. Сейчас о поле ребенка говорить пока рано. У вашего малыша всё хорошо. Сейчас вы услышите сердцебиение.
Гулкий быстрый звук биения сердца воцаряется в помещение, и я не могу поверить своим ушам. Всхлипываю и вытираю слезы с лица. Всё хорошо, всё будет хорошо.
***
После узи, меня отвезли в процедурную, чтобы измерить давление, и взять анализы крови. Саймон не отходил на меня не на шаг, будто испытывая страх, что я сбегу вместе с его ребёнком. На меня периодически накатывали слёзы, доктор Уайлд сказала, что это нормально.
Вернувшись в палату, нас ждал сюрприз. У кровати сидела мама и шериф Никсон. Я нервно сглотнула, завидев шефа полиции в своей палате.
— Что-то случилось? — с ходу спрашивает Стелс, отводя меня за руку за свою спину.
— Нет, всё в порядке, Джонотан любезно подвез меня сюда, — фух, я уже думала, что шериф снова решил меня допросить или, чего хуже, обвинить в несчастном случае, произошедшем с Молли.
За нашими спинами слышится скрип двери, и в помещение входит Доктор Уайлд. Она удивлена такой толпе в палате, но похоже не видит препятствий, чтобы сообщить результаты обследования: “С малышом всё в порядке, не вижу смысла держать здесь Сару. Вы можете отправляться домой.”
Мама выдыхает, сжимая руку Мистера Никсона. У неё заплаканный вид. Мне становится стыдно за своё поведение, и я уже готова к очередной гневной тираде со стороны своей матери, что бы она сейчас ни сказала, теперь мне стало понятно каждое чувство, что она испытывала в последнее время.
Доктор выходит из палаты.
— Я чуть не сошла с ума, пока ждала вас…. — произносит женщина, вставая со стула.
— Мы были на УЗИ, — хрипло отвечаю. — Можешь кричать на меня, если хочется.
— Ох, дорогая, поговорим о твоём поведении завтра, а сейчас я хочу, чтобы мы поехали домой. Бабушка сильно волнуется, — её голос полностью обессилил от переживаний. Она так устала, что даже не спросила, почему Саймон ходил со мной на УЗИ. И слава Богу, у шерифа Никсона наверняка бы выпала челюсть, узнав то, что я беременна от Стелса. Мама кладет мне в руку мой телефон, и мы выходим из палаты.