Молочный вкус тающей ванили в сочетании с жарким языком Майкла отпечатываются в памяти так сильно, что их никогда и ничем ни перекрыть, ни стереть. Можете сделать мне лоботомию и оставить овощем в психиатрической лечебнице, но отнять эти воспоминания невозможно. Никогда! Утонув в собственных ощущениях, я не улавливаю, когда Тёрнер добавил еще мороженого. Наши языки сплетаются в сладкий узел с оттенком ванили. Наше горячее дыхание застревает в ледяной ловушке наших ртов. Я разрываю поцелуй, чтобы посмотреть в его глаза. Кажется, что Майкл сходит с ума, его зрачки настолько расширились, поэтому глаза видятся черными, как смоль. И только тонкая полоска цвета листьев мяты напоминает мне в них прежнего Тёрнера. Его руки тут же скользят вниз по моей футболке, цепляют её и стягивают прочь. Он набирает ещё мороженого и подносит к моей ключице.
— Нет уж, ты тоже сначала сними футболку… — произношу немного хриплым голосом. Майкл оставляет ложку в ведерке, неторопливо снимает с себя ненужную вещь, и мои глаза загораются при виде его нагого торса. — Так-то лучше!
Кусочек мороженого оказывается в ямочке над моей ключицей, я слегка вздрагиваю, а по телу бегут мурашки. Губы Тёрнера впечатываются в кожу вокруг островка холода. Я четко ощущаю эти границы. Набираю как можно больше воздуха, чтобы не задохнуться. Майкл слизывает растаявшее мороженое. Прикосновения его языка кажутся дикими. В них есть что-то звериное и первобытное. Я отстраняюсь, затем выбираю мороженое по краям, где оно довольно хорошо растаяло. Подношу ложку и капаю на кожу Майкла вдоль шеи, затем вниз к левой груди. Он дышит так ровно, но неестественно спокойно, кажется, что Тёрнер сдерживает себя. Я касаюсь языком дорожки из капелек мороженого и медленно двигаюсь вниз, замерев на мгновение у последней капли. Прикасаюсь губами к участку кожи вокруг и слизываю остатки сладкого десерта. Теперь Майкл дышит уже не так спокойно. Украв мой приём, Тёрнер оставляет на моей коже дорожку из мороженого от шеи вниз, затем его губы жадно следуют по намеченному пути. Сладкая жидкость затекла под лифчик, но моего парня это не останавливает. Он пальцами сдвигает бюстгальтер вниз и добирается до остатка десерта. Я громко вздыхаю, а Майкл тянется к правому соску, который только что случайно обнажился. Я чувствую холодное и мокрое прикосновение. Внутри взрываются эмоции, сейчас довольно сложно держаться на плаву. Из моих уст срывается еле слышный стон. Тёрнер притягивает меня к себе ближе одной рукой, а другой убирает ведерко с мороженым в сторону. Легким движением пальцев он оставляет меня без лифчика. Внутри словно что-то взрывается. Я зарываюсь в его волосы руками. Мне хочется прижаться к нему изо всех сил и никогда не отпускать. Майкл отвлекается, чтобы взять очередную ложку с мороженым, я смело пользуюсь моментом и роняю его на спину. На его лице появляется та самая пошлая улыбка в стиле Майкла Тёрнера. Перехватываю ложку с десертом и взбираюсь верхом на свою жертву. Затем рисую новую дорожку, оставляя неровную линию от груди до пупка. Я вижу как появляются мурашки на его коже. Это зрелище перехватывает дыхание. Мгновение, и мой язык сталкивается с его горячим торсом. Его жар передается мне, словно импульс в резонансе. А вкус ванильного мороженого теперь навсегда будет ассоциироваться со вкусом его кожи. Между нами словно магнитное поле, я ощущаю притяжение всем своим разумом и телом. Почти касаясь кожи мой язык исследует каждый нанометр, попутно стирая следы холода, оставляя метки желания плоти.
— О`Нил, ты сейчас доиграешься… — хрипит Майкл, от чего мне дико хочется смеяться.
Он поднимается, и мы оказываемся лицом к лицу. Я застываю при виде его обжигающего взгляда, пока по моей груди растекается мокрый холод. — Теперь клубничное, — улавливаю в воздухе слова, пока Тёрнер тянется, чтобы испробовать клубничный вкус.
Аааххх! Как же холодно и горячо одновременно! В следующую секунду я прижата телом Майкла к дивану, а его руки стягивают с меня джинсы. От неожиданности кружится голова.
— Хитрюш, если я останусь голой, то и ты тоже… — похоже, что я снова сказала вслух свои мысли.
— Мы так не договаривались! — Что? Мы вообще не обсуждали правил!
— Майкл, ты что стесняешься меня? Будет честно, если мы оба будем ню… — иронично произношу и указываю пальцем на ремень.
Он расстегивает свой ремень, я стягиваю свои джинсы и трусики и выбрасываю их за спинку дивана. Меня парализует, когда я вижу полностью обнаженного Тёрнера стоящего передо мной на коленях. Мало того, что он настолько красив, что хочется запереть его где-нибудь навсегда и не показывать никому. Так ещё он полностью возбужден. Я не понимаю, как он меня ещё не изнасиловал! Я бы так не смогла! Майкл пользуется моим временным замешательством и впечатывает меня в диван. Его руки блуждают по моему телу, а губы безжалостно ласкают левую грудь, наши движения становятся дикими и резкими. С каждой секундой моё тело ощущает все больше тяжести, от которой сердце крутит пируэт-сальто, затем двойной кульбит. Из-за первобытного инстинкта, мои бедра подаются вперед, а ноги расходятся в стороны и сгибаются в коленях. Тёрнер оказывается в ловушке, но его это ни капли не смущает. В отличие от меня, он находится в своей стихии. Это новый раунд, кажется, что я абсолютно ничтожный игрок. Это происходит каждый раз, за исключением той ситуации в душе. Сара О`Нил опять остается побежденной. Мне хочется сказать ему то, что он просил, когда я буду готова. Но… Хотеть и любить совершенно разные слова, как можно не запутаться в собственных ощущениях в такой момент?
Из омута мыслей меня вырывает холодная струя растаявшего шоколадного мороженого, которая уже растекается от живота к лобку и ниже. От соприкосновения чего-то жидкого, холодного и сладкого, я выгибаю максимально спину. Жидкость добирается до складок половых губ. Ах! Пальцы на ногах сжимаются до ощущения боли. Майкл с восхищением в глазах наблюдает за столь пошлой картиной. Кажется, что он даже не собирается доедать свой десерт.
— Ты так прекрасна, что это невыносимо… — шепчет он, и его лицо нависает над моим животом. Он замирает на секунду, словно собирается духом, после чего я чувствую нежные прикосновение от его языка, который после небольшой паузы следует по молочно-шоколадной дорожке. Тёрнер добирается до половых губ и снова останавливается. Вдох. Выдох. Остановка сердца. Моя душа вылетает из тела и смотрит на нас сверху вниз. Она видит двух подростков, дошедших до второй степени безумия. В воздухе пахнет эндорфином и адреналином. Душа возвращается в тело от обжигающего прикосновения губ Майкла с моим лоном. Мои пальцы прячутся в его волосах. Дрожь проходит по всему телу. Внутри живота сжимается ком вожделения. Руки Тёрнера сжимают мои бедра так сильно, что точно будут синяки. Он прикусывает клитор, и из моего горла вырывается приглушенный крик. Я словно проваливаюсь сквозь диван, сквозь землю и лечу в свободном падении в бездну. Мне уже не страшно, мне хорошо. Я начинаю тихо постанывать от чрезмерной дозы удовольствия. Меня настолько далеко уносят мои эмоции, что я не замечаю, как мой Майкл оставил ласки клитора и уже готов припасть к моим губам. Не успев схватить необходимую дозу воздуха, я встречаюсь с настолько страстным поцелуем, что можно тут же кончить… Извиняться за прямоту не буду, потому что это правда. Мои руки обхватывают его плечи и сладко ласкают каждый сантиметр его мускулистой кожи. Его пальцы скользят внутри складок половых губ, находят трепетный кусочек плоти и начинают его сжимать. Наши языки встречаются, во рту ощущается вкус меня. Осознав, что я вся теку, возбуждение переходит на ту стадию, на которой хочется ощутить Тёрнера внутри себя.
— Как же я хочу тебя! — шепчу сквозь поцелуй.
— А я тебя…
Мне вскрывает желание остановиться и попросить его сделать это. Ждать невыносимо.
— Майкл, может… — он не дает мне договорить и прикусывает мою губу.
— Тссс… Только тогда, когда ты скажешь три слова… Меня много, кто хочет, но мало, кто любит… — его последние слова застывают в моей голове. Почему он так сказал? Это странно!
Ласки его пальцев становятся просто дичайшими, по телу пробегает разряд, затем ещё один. Мышцы влагалища напрягаются. Тёрнер это чувствует и углубляет свой поцелуй, я впиваюсь ногтями в кожу на его плечах. Жар наполняет всё тело, а затем концентрируется в конкретной точке, в самом низу живота. Ах! Я содрогаюсь от оргазма снова и снова. Внутри меня бушует неистовое пламя. Каждый сантиметр кожи находится в состоянии эйфории. Майкл отрывается от моих губ и наблюдает за моим оргазмом со стороны.