После торжественной части наступает жеребьевка. Мне выпадает следующая очередность по снарядам: бревно, опорный прыжок, вольные упражнения и брусья. Я рада, что брусья будут заключительным снарядом.
Объявляется начало битвы. Я снимаю форму и остаюсь в одном купальнике. Разминаю мышцы. С этого момента моё сознание входит в транс. Сейчас важно не думать ни о чем, тем более о Майкле. Но вы же понимаете, что это невозможно! Он не пришел, снова не пришел. Это означает только одно — он сдался! Или может и не боролся вовсе. Все пустое, все было ничем. Стой, Сара! Стой! Не думай об этом, не стоит! Дыши, Сара!
Вдох, выдох, и ещё раз. Сердце ноет от тоски, а разум пытается запереть и спрятать чувства в бездне, что разорвала на части душу и пожирает меня изнутри. Дыши! Дыши!
Мой выход… Я в панике.. Мне не хватает кислорода…
— … Ауэрбах сальто назад прогнувшись с поворотом на 360 градусов…. — молитва вырывает меня из чувства паники, но слова произношу не я, это Миссис Митчелл, вздрагиваю и оборачиваюсь. — Я хотела сказать, что это было безумием выбрать этот элемент на соскоке, но я поверила в тебя, я поверила в тебя в тот самый день, когда ты вошла в этот зал… — от её слов хочется плакать, но её уверенная рука ложится на моё плечо, и мне становится так легко и спокойно. Только спортсмен поймёт, что в такие момент твоё Тренер становится для тебя и мамой, и отцом, и Богом, и Дьяволом в одном лице!
— Спасибо… — шепчу я, Миссис Митчелл даже не представляет, что сейчас спасла меня от эмоционального краха.
Выхожу к снаряду, поднимаю правую руку вверх, приветствуя судей. С этого момента есть только я и больше ничего. Элемент за элементом, каждое движение перетекает как вода в реке. Не замечаю как наступает время соскока.
— Ауэрбах сальто назад прогнувшись с поворотом на 360 градусов в исполнении Сары О`Нил, просто великолепен, — слова школьного комментатора разносятся по всему залу.
Я вчера исполнила этот элемент не хуже, но сегодня мне кажется это более важным.
Судьи выставляют баллы, мне присваивают очень высокую оценку, но радоваться рано.
Перед опорным прыжком ко мне подходит один из судей и говорит: “Мисс О`Нил, снаряд переставили, сейчас первыми будут пробные прыжки и только затем прыжки в зачёт.”
— Я поняла, спасибо, — вежливо отвечаю мужчине.
Выхожу к дорожке, Миссис Митчелл подаёт мне бутылку с водой, делаю один глоток, жду своей очереди. Я не смотрю как прыгают другие, мне нельзя отвлекаться. Я робот, у роботов не может быть эмоций.
Наступает моя очередь, выхожу на дорожку для разбега. Щелчок внутри и я бегу, вскакиваю на помост лечу к гимнастическому коню, отталкиваюсь руками и делаю сальто вперед с поворотом на 360 градусов. Приземляюсь на колени и чувствую адскую боль. Но как это возможно! Я прокручиваю прыжок в голове и осознаю, что конь поставлен ниже, чем обычно, я не успела выйти из прыжка. Вторая волна паники за сегодня охватывает меня. Встаю и вижу разбитые колени, ощущаю еле уловимый запах крови.
— Сара, ты в порядке, что случилось… — тренер кричит мне прямо в ухо, я морщусь от боли, к глазам подступают слезы. Коленные чашечки словно вбиты в суставы.
— Конь стоит низко… Я не успела выйти из прыжка… — хриплым голосом отвечаю, стараясь сдержать боль и слёзы.
Ко мне подбегает Анна и хватает меня за руку.
— Нет, не нужно я сама… — шепчу подруге и, хромая, ухожу с мата. Миссис Митчелл разъяренно набрасывается на судей, пока я ковыляю до лавочки. Ко мне подходит медик и тут же без спроса касается моей раны. Издаю громкое шипение. Блин, нельзя полегче ?
— Нужно наложить повязки… — пробормотав, медик достаёт бинты.
— Нет, это не эластичные бинты, они стянут движения, не стоит, просто обработайте рану… — я недовольная, может быть даже немного резка с медиком.
— Сара, ты сможешь выступать? — снова слышу голос тренера. Её вопрос вводит меня в ступор. В мыслях проносится прошлая неделя, Майкл. Я переживаю снова всё хорошее и плохое. Насколько физически мне сейчас больнее, чем душевно? Глупый вопрос… Душа болит сильнее окровавленных колен, я ведь встала и пошла.
— Миссис Митчелл, не волнуйтесь, всё хорошо, — сухо произношу я, стараясь не смотреть тренеру в глаза. Сейчас мне не нужна жалость, она не сделает меня сильнее.
Коня переустановили, первые гимнастки прыгнули без травм, пришла моя очередь. Я создаю вокруг себя мысленный кокон, он укрывает меня от всех звуков, глаз и боли. Вокруг ничего, кроме дорожек и снарядов. Разбег, прыжок, сальто вперед с поворотом на 360 градусов. Я приземляюсь с небольшой помаркой. За это судьи снимут мне баллы, но тело физически не смогло вытерпеть боль при приземлении. Если кто-то мне сейчас скажет, что я молодец, я его убью. Не молодец. Помарка может стоить мне медали. Вольные упражнения не мой конёк, и я это прекрасно знаю.
Время до следующего выхода кажется невыносимой мукой. Сейчас бы мне не помешала поддержка моей мамы или бабушки, но я одна. Мама уехала в среду в командировку до следующего вторника. Бабушка на другом конце страны. Анне я не могу рассказать всё то, что чувствую… Сейчас я больше не робот, я человек. Человек, который должен побороть себя, чтобы боль была не напрасна.
Меня вызывают на вольные. Дальше как в тумане. Я не осознаю, как отключаю всё внутри себя. Я не думаю о том, как сделать тот или иной элемент. Тишина и две боли сплетаются в один пучок. Каждое моё движение — это борьба. То, что раньше казалось таким важным, сейчас просто не существует. Я разрезаю воздух каскадами из прыжков. Замираю после каждого сложного элемента. Все повороты и равновесия просто пропитаны напряжением. Не помню, как закончила упражнения. Помню лишь глаза Миссис Митчелл, она плакала.
Перед последним снарядом меня отпустило, впервые за неделю меня отпустило. Стало всё равно. Сейчас я выйду к брусьям, и мне всё равно, чем закончатся соревнования. Ведь брусья для меня, как истинная любовь, они не обманут, у них нет сердца, но они дают возможность летать.
Я не помню как вышла к любимому снаряду, я помню только чувство полёта и огонёк, что разгорается внутри. Петли, прыжок, равновесия. Элементы, один сложнее другого. Мах вперед и тройное сальто назад в группировке. Четкое приземление. Вот и всё! От Сары О`Нил сегодня больше ничего не зависит. Ухожу на скамейку.
Через несколько минут ко мне вприпрыжку подбегает Миссис Митчелл.
— Сара, у тебя золото, — женщина зажимает меня в объятиях, а я думаю, что либо она бредит, либо я сплю.
***
Вы никогда не задумывались почему спортсмены просто влюблены в свой вид спорта? Почему они готовы с пеной у рта доказывать, что их вид спорта лучше? Почему они гробят годы жизни и здоровье? Я отвечу вам, что маленькие гимнастки страдают от изнурительных тренировок, боли во время растяжки не для того, чтобы осанка была лучше, или ходят в зал ради укрепления здоровья. Все мы делаем это для одного единственного момента. Для того, чтобы испытать те ощущения, когда ты стоишь на пьедестале. С этим ощущением ничто не сравнится. Оно длится несколько минут, но даже в этот момент самый сильный человек пустит слезу самого искреннего счастья. Только там мы осознаём, что победили самого злейшего врага, мы победили себя. Именно это чувство я испытываю сейчас, когда стою на пьедестале. Именно в это мгновение я слышу трибуны, судей и подруг по команде. На моей шее оказывается золотая медаль. Это не просто побрякушка, эта вещь просто пропитана слезами и болью. Она имеет большее значение, чем кажется, и стоит дороже, чем самые драгоценные металлы на свете.
Сойдя с пьедестала, я становлюсь обычной школьницей. Хоть меня и поздравляет директор школы, ко мне рвутся подруги по команде, это уже не то. Через пятнадцать минут я буду в раздевалке, а через час дома.
— Сара, ты просто крутая… — из философских мыслей, когда я уже направилась к выходу из зала, меня вырывает Стеф.
— Нет, поверь, я не крутая… — замешкавшись, отвечаю. — Ты в порядке?
— Да, всё нормально. Я хотела тебя поблагодарить за то, что ты меня тогда поддержала… Спасибо, Сара. Ты настоящий друг! — Стефани немного не ожидала, что я поинтересуюсь её состоянием, но всё же её слова были достаточно искренними.