Сменить фамилию советскому офицеру сложно, почти невозможно - ведь необходимо отразить смену фамилии во всех документах. Поэтому всемирно знаменитый офицер-танцор Набздиев нашел выход. Он добавил к своей неблагозвучной чургун-кулбакской фамилии благозвучный сценический псевдоним и стал называть себя Душинским. Впрочем, чургун-кулбакская фамилия не захотела просто так уступить место новой и осталась служить своему хозяину, как верная собака, как он ни старался прогнать ее прочь пинками. На афишах военного танцора прочно обосновалась двойная фамилия Набздиев-Душинский. Вот под этой двойной фамилией он и завоевал всемирную славу великого танцора. Женщины всего мира млели при одном упоминании этой фамилии, а когда в городе появлялись афиши, возвещающие о предстоящих гастролях, они томно закатывали глаза, приходили в состояние, близкое к невменяемости, и со всех ног бросались покупать билеты.
Впрочем, влюбленные девушки и женщины не имели абсолютно никакого шанса на взаимность чувств, даже чисто гипотетического. А вот лица мужского пола такие шансы вполне имени. Как вы уже догадались, помимо необычного чургун-кулбакского имени, Халиван Хутебеевич имел также нетрадиционную сексуальную ориентацию. Он был, как выражаются американцы, любящие краткие слова, гэй. Или говоря более привычным языком, педераст. Одним словом, гомосексуалист. Танцор-гомосексуалист Набздиев обожал хорошенькие юношеские и мужские попки. Он просто охотился за ними, где бы он ни был. Крепкие мускулистые попки накачанных мальчиков, нежные попки юношей-трансвеститов, носящих женские платья, белые попки, черные попки, попки шоколадного цвета... Наш нежный герой обожал гладить эти попки руками, ласкать их и целовать, массировать слюнявыми пальчиками задний проход, впиваясь все глубже, раскрывая все шире, и потом осторожно раздвинуть ягодицы и... Впрочем, наш герой сам обладал замечательно красивой задницей и с большой готовностью подставлял ее для подобных же манипуляций. У Халивана Хутебеевича была одна сокровенная мечта: совершить высший акт любви с собственной попкой. Он очень любил рассматривать в зеркало свой зад, обожал гладить и массировать свою попку, но дотянуться до нее, чтобы поцеловать, а уж тем более... нет! Безусловно, мечта великого танцора была обречена остаться всего лишь мечтой...
А у тебя, дорогой читатель, есть сокровенная мечта? Есть ли у тебя зеркало, в котором ты видишь свои мечты, свои волшебные сны? Просыпаешься ли ты когда нибудь от непонятных подступающих слез, от ощущения, что жизнь твоя проходит мимо, и мечта твоя навсегда останется несбыточной мечтой? Если да, то я поздравляю тебя, мой милый читатель. Ты - хороший человек, и поэтому мечта твоя никогда не осуществится. Но жизнь твоя не проходит мимо, и эти слезы по ночам - они не зря. Проходит жизнь мимо у того, у кого нет мечты, или у того, чьи мечты осуществляются всякий раз легко и без боли. Ну что теперь поделать, если ты выдумываешь себе таинственное зеркало, где проецируются твои туманные мечты, и смотришь в это зеркало украдкой, уголочком глаза, чтобы не спугнуть таинственных химер, которые дразнят твое воображение, и это зеркало служит тебе верой и правдой. И оно будет тебе служить, мой дорогой читатель, до того самого момента, когда ты потеряешь терпение, повернешься к зеркалу своей мечты конкретно и грубо, и без стеснения взглянешь негнущимся взглядом в глубину туманного зазеркалья... Никогда не делай этого, мой милый читатель, если не хочешь обнаружить там ж... гм... даже не знаю, как и продолжить. Одним словом, мой милый читатель, грубая и жестокая реальность еще не убивает романтизма и очарования жизнью. Убить его можешь только ты сам. Не убивай его, я очень тебя об этом прошу. Обращайся бережно с зеркалом своей мечты и никогда не смотри в него трезво, расчетливо и цинично, если не хочешь, чтобы это зеркало сыграло с тобой нехорошую шутку.
Генералы бывают разные. Бывают боевые генералы, закаленные в сражениях. Бывают коверные генералы, которые никогда сражений не видели, и ходят только по коврам военного министерства и Генерального штаба. Бывают также подковерные генералы, которые плетут интриги и убирают со своего пути конкурентов руками своих коллег. Бывают также свадебные генералы. Но генерал, о котором я поведу рассказ, не был свадебным генералом. Скорее он был похоронным генералом, так как в его ведение входил расчет общих боевых потерь в войсках и человеческих потерь среди гражданского населения в случае различных видов глобальных и местных конфликтов. Сей бравый вояка отличался громким командным голосом и исключительно гадким, скверным, нетерпимым характером. Фамилия этого генерала была Громыхайлов, по видимому из-за особенностей его голосовых связок и манеры говорить. Генерал Громыхайлов не говорил, а лаял, вернее гавкал, как кавказская овчарка - гулко и басовито, и почти всегда злобно. Звали генерала Михаил Михайлович. Обычно людей с таким именем величают "Михал Михалыч". Но в Генеральном штабе генерал-майора Громыхайлова никто так не звал - ни в глаза, ни за глаза. Скажу всем читателям по секрету: подчиненные офицеры за глаза звали своего начальника Громыхуйлов, а также для разнообразия "Михуил Громыхуйлович". В глаза же они обращались к нему по званию "товарищ генерал-майор", согласно уставу.
Генерал-майор был вдовцом, а детей у него не было, и посему он проживал совершенно один в огромной генеральской квартире. Жена генерал-майора умерла лет десять назад, замученная и запиленная своим невыносимым супругом. Последний никогда не испытывал ни раскаяния ни сожаления по этому поводу. Смерть жены он отнес на счет боевых потерь в стане противника, так как относился к супруге с непримиримой ненавистью, и за все десять лет после ее смерти ни разу не побывал на ее могиле. Вот такой это был человек - лишенный романтизма, любви, даже простой потребности в обычной человеческой привязанности. И все же, как ни странно, у генерал-майора Громыхайлова тоже была мечта. Генерал-майору очень хотелось, чтобы однажды ему сказали: "Здравия желаю, товарищ Маршал Советского Союза!" и взяли при этом под козырек не одной, а обеими руками. Генерал-майор почему-то считал, что отдача чести только одной рукой - это явное кривление душой. Одна рука взлетает к козырьку, а другая висит вдоль тела, как сосиска. Никуда это не годится. Конечно же, к козырьку должны взлетать обе руки: вот тут никакой двусмысленности нет, и видно что честь отдается с усердием и без остатка вся что есть в наличии.
Обоих вышеописанных офицеров, столь разных по характеру, званию и роду службы, объединяло не только то, что у каждого из них была заветная мечта, а и еще одно гораздо более тривиальное обстоятельство. Оба они по странному совпадению решили прикупить себе мебели, которую они заказали на складе, и в числе прочего оба заказали себе зеркало на подставке. В один прекрасный день к дому каждого из них подкатил фургон защитного цвета с военными номерами, и солдаты быстро перетаскали мебель из фургона в квартиру. Я думаю, ты, мой читатель, уже успел догадаться, что у обоих офицеров кое-какая мебель оказалось не без подвоха. Ну конечно же, это было пресловутое зеркало!
Вот тут-то и начали происходить вещи, которые, без сомнения, покажутся тебе, дорогой читатель, самыми удивительными в моем повествовании. В квартире генерал-майора Громыхайлова зеркало установили в полутемной прихожей, в дальнем от входной двери углу. В приборе, установленом в стационарное положение, автоматически подключились атомные батареи, и прибор пришел в рабочее состояние. В этом состоянии и застал его генерал-майор, вернувшись вечером со службы. Генерал разделся и прошел посмотреть, хорошо ли расставили новую мебель. Неожиданно в зеркале показалась толстая солдатская рожа с отвислыми мясистыми щеками, которая уставилась на генерал-майора и лихо гаркнула: "Здравия желаю, товарищ Маршал Советского Союза!", после чего отдала честь обеими руками, с усердием взметнув их к козырьку.