Чикк Кштфорс как-то сникает под взглядом Генерала, опускает голову и обеими руками опирается на барьер, словно хочет опрокинуть его.
- Отойти! – коротко командует охранник, но Чикк уже вновь выпрямился и смотрит на Генерала.
- Господин Генерал, простите меня. Я разрушил вашу лабораторию, погибло дорогостоящее оборудование… Хорошо, что я успел сдать вашему ведомству все, что мне удалось выяснить по нашему договору.
- Да бог с ним, с оборудованием! Отчего погибла Лекка Церсса?
- Господин Советник, могу ли я задать вам и господину Генералу вопрос, не относящийся к делу? – в голосе доктора Чикка Кштфорса мы слышим металлические нотки.
- Задавайте, - говорит Советник, не глядя в сторону барьера.
- Господин Советник и Господин Генерал! – Чикк Кштфорс выпрямился и как бы стал выше, - В прошлом – вы, и тот и другой, были великими, я не покривлю душой, великими исследователями космического пространства! Я не вижу здесь ваших портретов, потому что о вас забыли… Но я многое слышал о ваших экспедициях на Дейдвуд, в Пояс Осколков, это вы открыли трассу вокруг Воронки и вы спасали Ласковые Растения на Икс-Маусе! Я читал ваши работы! Так скажите же мне… Почему вы здесь, а не в космосе? Возраст? Здоровье? Полная чушь! Сейчас туда летают все, кому не лень и пользуются вашими открытиями! Они не разделят судьбу тех, кто навсегда остался там, в пустоте… Кто пришел туда перед тем, как появились вы… Вот только я понимаю, почему вы здесь. Потому, что вашей последней экспедицией было Внешнее Кольцо! Советник оставил там левую половину туловища, а вы, Генерал, почти весь экспедиционный флот… Вернулись только «Ллисто» и «Заря»… И вы оба привезли оттуда весть о том, что пространство имеет границу, за которой – хаос… За эту информацию общество заплатило жизнями пятисот с лишним человек. Знаете, почему вы не в космосе? Да потому, что там нет больше ничего интересного для вас! Пространство, как оказалось, имеет границу! Ваши мысли о бесконечности наткнулись на нее… Вот и я тоже… Я увидел то, что обозначает границу человеческой души, за которую нам нет дороги… И наше счастье в том, что там есть такая граница! В человеке больше нет ничего, что представляло бы для меня интерес… Я заплатил за эту информацию жизнью Лекки Церссы, а теперь собираюсь отдать свою жизнь за то, чтобы никто даже не пытался сунуться к этой границе! Вам мало моего признания? Господин Секретарь, запишите, что Лекку Церссу я убил намеренно, пропустив через ее голову пучок декамезонов! Я сделал это в приступе раздражения, так как она оскорбляла меня!.. Теперь этого достаточно?
Внезапно Эксперт изо всех сил ударяет кулаком по столу. Присутствующие, пораженные речью доктора, вздрагивают от неожиданности. Эксперт медленно встает. Он вытягивает руку и дрожащим пальцем указывает на Чикка Кштфорса.
- Обвинитель! Я требую обвинения этого человека в глумлении над наукой, которая, согласно Закону, принадлежит людям! Человеческая душа священна, она не может иметь границ! И никто не вправе раскладывать ее на составляющие, словно какую-нибудь вещь! Наука должна служить делу добра! И если обнаружится что-то, что представляет опасность для людей, долг каждого из нас – сообщить об этом всем остальным! Вы не ученый, вы трус! Жалкий трус, вы понимаете меня?
- Тишина в зале! – гремит голос Советника, прекращая поднявшийся шум, - Господин Эксперт, сядьте, пожалуйста, на свое место! Мы понимаем ваши чувства к науке… Доктор Кштфорс, вы сознаете то, что только что сказали?
- Да, господин Советник. Я прошу прощения у Высшего Совета за свою ложь, но я просто не знаю, что нужно сказать, чтобы поскорее закончить судебное заседание и не тратить вашего времени… Поскольку я больше не собираюсь заниматься какой-либо наукой, зачем мне даром есть хлеб? Хлеб лучше отдать студентам, чтобы у них не возникали мысли о том, чем они будут питаться, пока не начнут зарабатывать на жизнь самостоятельно… Это вредит успеваемости.
В зале устанавливается мертвая тишина. Некоторое время Советник молчит, словно собираясь с мыслями.
- Вы больны, доктор. Больны тяжело. Но вы поправитесь и мы еще поговорим с вами о науке и этой аварии.
- Простите, господин Советник, но вы ошибаетесь. Почти полгода я провел в Институте Психологических Исследований и Реабилитационном Центре. Очевидно, в материалах на вашем столе есть заключения специалистов… Моя мысль о смертной казни не имеет болезненного происхождения.