Отправив взглядом официанта, джентльмен не заставил долго себя ждать:
– Екатерина, для нас большая честь, что вы почтили своим вниманием наше заведение. Не могли бы вы оставить автограф на память, и на этой стенке мы разместим…
– Табличку, что это мое любимое место, – быстро включилась Строева.
– Да, бронзовую.
– Лучше деревянную, из красного махагони. В дереве больше тепла. С гравировкой.
– У вас – тонкий вкус. Как пожелаете, – и, наблюдая, как Строева ставит размашистый автограф на обложке, добавил: – Естественно, вы теперь всегда наш почетный гость. А почетных гостей и их друзей мы всегда принимаем за свой счет. Надеюсь, вам понравится у нас, – джентльмен вежливо склонил голову и неторопливо удалился, унося свой важный трофей – далеко не во всяком пабе есть обложка из знатного журнала с автографом оригинала.
В это время лежавший на столе телефон ожил – он завибрировал и напомнил о своих дедушке и бабушке – раздался дребезжащий звонок из эры вхождения человечества в передачу звуков на расстояние посредством проводной связи.
Катя бросила Валентине: – Извини.
– Да, Григ. Звонила… Хотела сказать тебе, что у меня здесь в Москве образовались дела. Не знаю… Возможно, надолго… Удачно? Удивительно. А что случилось?
После последнего вопроса Катя надолго замолчала, прервав двадцатиминутный монолог мужа всего три раза: «Нет, я не собираюсь составлять компанию изгою. Ты все правильно понимаешь – я останусь в России», «Мне ничего не нужно… Ах, так… тогда, конечно» и «Наконец-то ты сможешь не скрывать свои с ним отношения. Я тебя искренне поздравляю и желаю счастья». Напоследок Валентина даже ощутила нотки сострадания в голосе подруги: «Прощай, Григ. Я благодарна тебе за то, что ты оказался честен по отношению ко мне и к своему другу. И… спасибо тебе за все». Катя залпом допила виски, показала бармену: «Еще», молча закурила сигарету и наконец-то ответила на немой вопрос Валентины:
– Я – свободна. И пока еще не понимаю, насколько это хорошо или насколько – плохо. В любом случае этот день я запомню надолго.
Валентина не опустилась до тривиального «Что случилось?», понимая, что в жизни подруги сейчас произошло нечто кардинальное – спрашивать в таких случаях бесполезно, захочет – расскажет, ну а нет, так и нет.
По застывшей позе и неподвижному взгляду Строевой несложно было понять, что сознание Екатерины отключилось от внешнего восприятия мира, и что в настоящий момент она прогоняет через себя терабайты информации, пытаясь осознать и выстроить новую систему координат взаимоотношений с окружающим миром, в которой она теперь должна будет существовать.
– Разрешите? – возле Строевой, слегка склонившись с подносом, стоял «человек». – Вы просили повторить. Ваш виски, – человек поставил перед Екатериной толстый пузатый бокал с янтарной жидкостью, неуловимым движением умыкнув его пустого близнеца со стола.
Потребовались какие-то мгновенья, чтобы Строева «вернулась» – во взгляде появилась осмысленность:
– Да-да, конечно. Спасибо.
Катя пригубила бокал и, по-видимому обращаясь только к себе, недоцитировала: «Да… Судьба играет человеком, а человек… плохо, когда у человека трубы-то и нет…», затем решительно выбила сигарету из пачки:
– В общем, так, подруга, мне нужна твоя помощь. Я прошу тебя остаться в Москве.
– Надолго?
– Пока не могу сказать. Давай сделаем так: я тебе сейчас все расскажу, а ты – принимай решение.
– Если не хочешь, не рассказывай. Я и так останусь. Позвоню завтра Герману…
– Герман? Кто такой? Твой друг? Почему не знаю?
– Нет, – Валя улыбнулась, – начальник отделения…
– Это в банке что ли? Валя, я тебя умоляю… Скажи ему, что ты уволилась, – Катя глубоко затянулась. – Мне нужен партнер. И это место я предлагаю тебе, моей единственной подруге.
– Это ты сейчас придумала?
– Нет. Но сейчас наилучший момент сказать тебе об этом.
– Машину надо бы из Питера перегнать, в Москве без нее…
– То есть ты согласна! Спасибо тебе, – Строева очень по-доброму улыбнулась. – А машина моему партнеру положена по штату.
– Извини, не поняла. По какому штату?
– По Пенсильванскому… или Юта, но уж не индийскому. Это не важно, Валя. Я так решила. Все это теперь не важно. В общем, слушай…
– Может, не стоит? Совершенно не обязательно…
– Да нет, Валя, все, что я тебе сейчас скажу, ты завтра или на худой конец послезавтра узнаешь из газет, – Катя на секунду задумалась, усмехнулась. – Мыслю штампами из детства. Конечно же, не из газет, а из интернета. – Катя еще раз усмехнулась. – Из желтого или … из голубого. В перевранном виде – нафантазируют так, что мало не покажется. Я не хочу, чтобы ты тратила время на то, чтобы отделить правду от всего остального. А правда, Валя, состоит в следующем.