Я уверенным шагом вошла в квартиру, в которой почти ничего не изменилось, кроме некоторых деталей. К примеру, на стенах теперь висели очень дорогие картины. Подлинники. Живописью стали увлекаться, русскими аукционами на Сотбис? Раньше на такие украшения стен у них просто не хватило бы денег.
Но одна из картин – боже мой! Это был мой детский портрет, написанный, по-моему, Ильёй Глазуновым. Наверно, с одной из моих детских фото. Огромный, безвкусный, в тяжёлой золочёной раме, он висел на самом видном месте гостиной. Я замерла перед ним.
Это наша дочь, – театрально-драматичным голосом объявила мама. – Она трагически погибла.
– Знаю, – прервала я. – Крыша, 30 апреля, 1986 год. Женщина в чёрном с чемоданом. Подружка убежала, а женщина столкнула вашу дочь вниз. Девятый этаж.
– Откуда вам известны все подробности? – резко спросил отец, подойдя близко и крепко взяв меня за локоть. – Кто вы такая и что вам нужно?
Я сбросила его руку.
– Я знаю намного больше, чем вы можете себе вообразить. И лучше будет для всех нас, если мы сейчас сядем и спокойно обо всём договоримся, – в доказательство серьёзности своих намерений я бухнулась в кресло и закинула ногу на ногу. – Присаживайтесь!
Обалделые родители машинально сели на ближайшие к ним стулья, но неуверенно так, нервно, осторожно, на самые краешки. А ещё я заметила, что отец положил руку на журнальный столик, где лежал его мобильник.
– Начну с главного. Мне нужны деньги, много денег. И вы мне их дадите.
Папа схватил телефон, а я спокойно вытащила из кармана кожанки пистолет и направила дуло прямо ему в лоб. Мама взвизгнула, отец охнул.
– Телефончик положите на место, – приказала я и, когда он выполнил распоряжение, продолжила. – Ещё одна такая попытка, и мне придётся выстрелить. Для начала молча выслушайте меня. А потом вы сами поймёте, насколько необдуманным и глупым был ваш порыв, – и я медленно и выразительно положила палец на курок.
ПапА позеленел от ужаса и на всякий случай отодвинул от себя мобильник, будто бы тот мог шарахнуть электрическим током. Знал бы он, мой бедный богатый папа, что страшный на вид пистолет всего лишь перцовый, почти безобидный, но сделанный, как настоящий – не отличишь. За сравнительно скромную сумму долларов такую игрушку совсем несложно приобрести на одном из подмосковных рынков! Предположить такое, конечно, отцу было по силам. Но кто в подобных случаях будет играть в русскую рулетку? Только не мои родители.
Мама картинно схватилась за сердце.
– Не надо, – попросила я её, опуская своё недооружие. – Я прекрасно знаю, что сердце у вас абсолютно здоровое. Как и все прочие органы. Вы не просто великолепно выглядите для своих лет – оба! Вы ещё и очень здоровые во всех смыслах люди, – и я светски улыбнулась, давая понять, что то был искренний комплимент для разрядки обстановки.
Потом я долго вещала. Почти без остановки, так, что у меня пересохло горло. Что я говорила? Это же очевидно: рассказывала им про их жизнь в таких подробностях, что они то дуэтом краснели, то бледнели до синевы, и челюсти отвисли у обоих совершенно одинаково. Повествуя о событиях до 1986 года я больше напирала на всякие их семейные тайны, а с 86-го года благоразумно переключилась на карьерно-коммерческие секреты. Кое-что из нового для меня в их истории удалось вызнать из интернета, а кое-что просто осталось прежним, давно мне известным. Потому что дела моего папочки, называемые в нашей стране бизнесом, тянулись аж с советских времён – с теми же связями и теми же людьми, теми же схемами и с той же наглостью.
Кое о чём эти двое, сами того не подозревая, проболтались в тот последний год, когда я играла роль хорошей выросшей дочки-куклы, которой не нужна кнопка для выключения, ибо она мила и очаровательна. Приходит в гости, интересуется прошлым любимых и уважаемых родителей. Прелесть, прелесть! Языки-то и развязались.
Словом, мне было чем удивить этих двоих. Минут через двадцать они стали гневно поглядывать друг на друга.
– Трепло! – сквозь зубы процедила мама, не выдержав и сверкнув глазами в сторону отца.
– Что? – вскинулся тот, переходя на крик. – Я? Да это ты со своими подружками языком, как помелом, метешь! Дура, сколько раз я тебя предупреждал!
– Как ты смеешь! – заорала в ответ мамаша. В общем, я рисковала влипнуть в долгий и визгливый семейный скандал, а это мне было совсем ни к чему.