Я едва не уронил мобильник, лихорадочно выискивая нужный номер в телефонной книжке. Вот и он!
— Здорово, дружище!
— О-хо-хо, кого я слышу?! — Этот громогласный бас оглушил меня, как сто лет назад, на первом курсе, когда мы только познакомились. — Кирюха, ты ли это?
Да, мой старинный университетский приятель Михей практически не изменился и я, признаться, был этому рад.
— Ну, телефон у меня никто не похищал… И это, соответственно, я!
Несколько минут мы обменивались новостями, но потом я задал свой самый странный вопрос за все время нашего знакомства:
— Михей, а у нас тут поблизости, случайно, не проводят ли какой фэст?
Крайнюю степень удивления ознаменовала длинная пауза в трубке.
— Не понял. А тебе зачем?
— Хочу эксперимент провести.
— Выпить на халяву, что ли?! — он загрохотал, обрадовавшись собственной шутке. — Так это и без фэста организовать можно! Ты в городе?
— У себя. Вернулся назад. Дома теперь живу… — я замялся, не решаясь признаться в том, что пошел работать в место, которого боялся, как огня. — В общем, есть фэст или нет?
Я представил, как сейчас Михей чешет макушку, припоминая почти уничтоженную литрами пива информацию.
— Ну, не то чтобы фэст… Тут собирается небольшая тусовка у нас на полигоне, недалеко. Правда, делать там нечего сейчас — просто развлекалово для зевак, да и холодно… Вот если бы ты в июне позвонил, тогда да, а тут — далеко не тот уровень…
Он тяжело вздохнул, будто извиняясь за несовершенство интересующего меня фестиваля.
— Мих, мне, вообще-то, параллельно, насколько там все круто. Мне человека спасать надо.
Я кратко пересказал ему историю Маши и он надолго погрузился в размышления. Переварив новые сведения, Михей крякнул, шумно прочистив горло, и прогремел:
— Ну, у нас, конечно, и малолеток полно. Но ты уверен, что ей понравится?
— Нет. Но это пока единственная идея, кроме того, что ее можно сдать в больницу… «для опытов»…
— И вот чего им не хватает-то, а? Ведь дети совсем! Откуда они этой гадости набираются?!
Риторические вопросы.
— Это мы сейчас такие умные. А в школе нет оттенков. В школе все черно-белое. И если у тебя не белое, то значит — черное. Ладно, Мих, до связи! Я позвоню позже, объяснишь, как туда доехать.
Я отключил телефон, скрестив пальцы, как в детстве, когда хотел, чтобы все получилось.
— Нет, ну все-таки, Кирилл Петрович, куда мы едем?
— Маш, тебе что, никогда не устраивали сюрпризов? Как я могу рассказать, если это сюрприз?
Она закусила нижнюю губу и посмотрела на меня, заинтересованно прищурив глаза. Мы стояли около автостанции, ожидая, пока ее мама купит воды в дорогу. Я потратил два дня, чтобы уболтать Ольгу Геннадьевну ехать на полигон — она триста раз переспросила, нет ли другого, более мирного способа помочь Маше, и долго не решалась взять выходной на субботу. Но других идей у меня все равно пока не было, так что скрепя сердце она согласилась попробовать.
Сегодня погода восхищала — в конце октября глобальное потепление позволило нам наконец насладиться прощальным теплом и светом. Сквозь редкие тучки пробивались неяркие лучи утреннего солнца, а небо было какого-то странного, матового жемчужно-голубого цвета, и напоминало дорогую ткань. Маша еще раз искоса взглянула на меня, хитро улыбнувшись. Я и не знал, что когда она так улыбается, вокруг ее глаз собираются малюсенькие смешные морщинки.
— Что?
Маша вдруг стала на цыпочки и крепко обняла меня.
— Спасибо вам, вы такой хороший…
Да, пора бы уже и привыкнуть, что меня очень легко смутить. Она, как ни в чем ни бывало, разжала объятия и стала разглядывать рекламный щит около входа на автостанцию, в то время как я пытался сдержать смущенную улыбку. К счастью, кажется, я почти не покраснел. До тех пор, пока не повернулся назад и не увидел, кто стоял позади нас.
Вика едва не уронила мороженое, замерев с растерянной ухмылкой. Ее лицо в тот момент приобрело то язвительное, удивленное выражение, которое не предвещало мне ничего хорошего. Она покачала головой, засмеявшись и махнув рукой в нашу сторону, и побрела прочь, один раз оглянувшись через плечо, чтобы пронаблюдать за моей реакцией. Увиденное явно ее развеселило. Вот черт. Она раздует эту невинную новость до размеров слона и выдаст всей школе… Ох, как же мне повезло…
— А кто это?
Я повернулся к Маше.
— Ученица нашей школы. Из 11-А.
— Ой…
Я улыбнулся.
— Да ничего. Разберусь.
К нам вернулась Ольга Геннадьевна и засунула в Машин рюкзак огромную бутылку воды, а буквально минуту спустя подъехал автобус.
Всю дорогу мы ехали практически молча, Маша задумчиво смотрела в окно. Потом, минут за пять до остановки, я коснулся ее плеча и тихо спросил:
— Маш, какое сегодня число?
Она посмотрела вверх, припоминая.
— Двадцать пятое октября.
— Знакомая дата?
У обычного человека этот вопрос может вызвать только одну ассоциацию: чей-то день рождения, юбилей, свадьба, максимум — «Вот блин, через неделю контрольная!» Но Маша вдруг удивленно закивала головой.
— Битва при Азенкуре!
— Точно! 1415 год.
Слава «Википедии»!
— И что?
Я загадочно улыбнулся.
— Скоро увидишь.
Мы вышли на пустынной остановке посреди степи. Кажется, мама Маши смотрела на меня, как на дурачка, но я упорно не замечал этого и уверенно (конечно, насколько позволял мой навык пространственного ориентирования) повел их вдоль неровной дорожки, ведущей за холм. Через пару минут показались первые разметки, обозначающие границу полигона. Редкие деревца, опоясывающие небольшой овраг, пока скрывали от нас место сбора тех, кто сделал прошлое своим главным хобби.
Мы взошли на пригорок и Маша замерла с открытым ртом. Перед нами, в небольшой долине, раскинулся «средневековый» городок с лавками мастеров — столяров, кузнецов, гончаров, огороженной площадкой для стрельбы из лука и арбалета и битвы на мечах, импровизированным фанерным замком на возвышении и несколькими палатками с разноцветными флагами.
— Что это?!
— Это, Маша, турнир, приуроченный к годовщине битвы под Азенкуром. Идем, познакомлю тебя кое с кем.
Пока мы шли вдоль узких вытоптанных дорожек между палатками, пробиваясь сквозь толпу любопытных зевак и странных людей в кольчугах и плащах, серых холщовых балахонах до пола и старинных платьях с длинными шлейфами, Маша во все глаза разглядывала окружающих, с упоением впитывая каждую крупицу многогранных, непривычных впечатлений. Ее лицо вытянулось от восторга и это, надо признать, был как раз тот эффект, которого я ждал.
Михей встретил нас около площадки, где он учил всех желающих биться на мечах. При ходьбе его кольчуга, кираса и железные наручи смешно позвякивали.
— О, здоров, дружище! — Он подошел к нам, встряхнув меня в стальных дружеских объятьях. — А это и есть та самая мадемуазель Мари?
Маша захлопала ресницами, мгновенно покраснев.
— Да, Маш, знакомься — это Михей, мой друг. Мы вместе учились. Когда я узнал, что ты любишь историю Средневековья, он сразу пришел мне на ум. Видишь, существуют и такие люди…
— Держи.
Михей вдруг протянул ей меч. Ольга Геннадьевна мгновенно замотала головой и хотела было воспротивиться, но пальцы Маши уже сомкнулась на рукояти.
— Легкий такой… Правда, очень легкий…