В одном месте по ходу действия Т. оказывается наедине с брюнеткой. Он делает ей замечания, она противится. Они похожи на разъяренных, наскакивающих друг на друга петухов, жаждущих выклевать друг другу глаз метким ударом клюва. Скрюченные пальцы готовы ухватиться за что ни попадя, например вцепиться в короткий каштановый хвостик, резинка слетает, волосы падают на плечи, и тут вмешивается режиссер. Что происходит? В пьесе нет ни слова о том, что Т. должен растерзать партнершу или вырвать у нее все волосы, а ей не обязательно вопить, как потерпевшей. Т. рассыпается в извинениях, он не понимает, как это случилось, он, видимо, увлекся и домыслил содержание. Актриса просит о перерыве, чтобы поправить прическу и прийти в себя. Т. следует за ней в туалетную комнату. Он правда не хотел. Он утратил самообладание. Он не ожидал увидеть такую профессиональную дерзость и очарование в столь молодой исполнительнице, и т. д., и т. п. Т. подкрепляет слова легким поцелуем, без которого актриса охотно обошлась бы, но, когда тебе поют дифирамбы, трудно отказать в такой малости. Проблема в том, что следующая сцена — любовная. Режиссер решил сначала пройти ту сцену, в которой проститутки обсуждают Т., а он за ними шпионит. Потом следующую, где Т. с любовницей говорят о деньгах. И наконец, последнюю — в ней Т. врывается в гостиную и размышляет о самоубийстве.
Т. играет все уверенней. Он неплох во всех сценах. Его партнерши тоже на уровне и хорошо подают реплики. В некоторые моменты он отключает мозг и полностью входит в образ. Благотворный отдых, даримый игрой на сцене. Счастливый отпуск для рассудка, как же давно он не взлетал под небеса. Блаженное состояние — тело движется, а разум не вмешивается. Легкость. Встань Т. на весы, стрелка осталась бы на нуле. Он витает в воздушных сферах. Слово «невесомость» не выражает сути его состояния. Он ослепляет тонкостью нюансов, и не слишком расположенные к нему актрисы в конце сцены осыпают его похвалами.
Режиссер встревожен. Он не заблуждается насчет своих «хищников». Взлеты их настроения сменяются падениям, и он советует Т. слегка умерить пыл. Премьера через месяц. Нельзя растратить все силы и эмоции прежде, чем поднимется занавес. На репетициях следует выкладываться на восемьдесят процентов. Иначе не вытянуть два месяца ежевечерних представлений. Т. будет совершенно опустошен. Сорвется. Попадет в больницу — режиссер такое уже видел. Солнце бьет в цветные стекла витража, и все спускаются в бистро. Т. сидит за столиком с одной стороны, все пять актрис — с другой. Режиссер колеблется, потом подсаживается к девушкам.
Они репетируют и репетируют. Т. пообвыкся со своей женской пятеркой. Находит для каждой доброе слово, придумывает прозвища. Милые и ласковые, само собой, хотя одна или две из пяти не блещут красотой. Но у каждой под рубашечкой имеются пары Х-хромосом. Девушки приручили Т.: они осмеливаются подходить совсем близко и вплетают цветы ему в бороду. Фигурально выражаясь, естественно. Они не боятся отпускать шуточки и подкалывать Т., но границ не переходят — не дай Бог никому увидеть ярость в глазах премьера, когда ему слишком досаждают. Тогда он втягивает голову в плечи и угрожающе заламывает бровь. Его дыхание учащается. Внимание: Т. из тех мужчин, с которыми нужно обращаться бережно. Но Т. любит заигрывания. Он привык к этим женщинам. Кроме того, они прекрасно работают. Правда, он никогда бы не подумал. Эти молодые актрисы новой школы воистину великолепны. Для этого мира не все потеряно. И потом, они так трогательно о нем заботятся, приносят кофе и воду, интересуются самочувствием, спрашивают, как он спал. И делают это не из уважения к его возрасту, вовсе нет. Они оспаривают место на коленях Т. из-за его харизмы. Это место заслуживает наилучшего украшения, и Т. был бы рад заиметь целых пять коленей, чтобы усадить пятерых любимиц. Ладно, четверых — одна из актрис не так уж и красива и не слишком хорошо сложена. Но Т. — глубокий человек. Умные женщины его тоже интересуют.