И в тот день пришел авва Фэта Денгель, ибо был он оставлен при государыне. Тогда, когда пришли они к Рома, было половодье, и оказались они в затруднении: медлить там они боялись из-за войска Хамальмаля, которое преследовало их, а переправляться через реку боялись из-за двух братьев, ибо и умеющий плавать лишь с трудом мог бы переправиться через эту реку. И тогда утвердился Бэлен в вере божией, ибо был он человек верующий, и вспомнил слова Писания, гласящие: “Лучше впасть в руки божии, нежели в руки из рода человеческого” (II Книга царств. 24, 14). И потому отважился он и переправил через реку двух братьев возлюбленных и господ славных, ибо укрепился он в вере и опроверг слово Писания, гласящее: “Не одолеть тебе потока речного” (Еккл. 4, 32). И тогда вознес он благодарения богу, спасшему их от бедствий пучины и один раз и второй. И там встретили они Дэль Сагада, брата Бэлена, и принял он их приемом прекрасным. И тогда отправили они гонцов к государыне и вейзаро Амата Гиоргис, чтобы поведали они им весть об исходе [братьев] и переправе через реку Рома. И выслушав этих гонцов, послали государыня и вейзаро ответное послание, говоря: “Не приходите к нам, а уходите, чтобы не нашел вас Хамальмаль”. А сказали они это потому, что боялись дерзости [Хамальмаля], не постыдившегося даже свергать царство христианское.
В это время стали держать совет те немногие люди, что были с этим царем, чтобы послать авву Фэта Денгеля к цевам, живущим в Сабраде[25]. А главой советников в то время был азаж Бэлен, сын азмача Дэль, служившего этому царству. А причина хождения аввы Фэта Денгеля была в том, чтобы разузнать мысли их: хотят ли они царя или нет. И когда пришел к ним авва Фэта Денгель, то встретили его эти цевы лукаво, ибо думали, что пришел он к ним с лукавством от Хамальмаля, и поверили ему не иначе как после долгого времени и крепкого допроса. А потом, поверив, поведали ему все, что было у них на сердце, и сказали ему: “Приведи нам господина нашего и сына господина нашего; умрем мы, но не предадим его!”. И печатью речи их была клятва и крестное целование. Завершив переговоры, возвратился авва Фэта Денгель. И прибыв к государыне, послал он к господам своим славным, говоря: “Приходите, а я уже пришел, завершив переговоры с цевами, чтобы приняли они вас”. Тогда встали они быстро и переправились через реку Мадарсэма с помощью бога, переправившего их через две реки грозные, и достигли окрестностей пребывания государыни. И тогда Акаби и Бэлен встретились с государыней и вейзаро и получили двух мулов для двух братьев, и одеяния, и им каждому дали по мулу. Затем они направили свой путь в Сабрад.
Говорил брат Бэлена: “Когда шли мы ночью, сияло светом копье мое, как светильник, и копье спутника моего принимало свет от моего копья, и шли мы тогда по дороге с этим светом”. И еще говорил он: “Видел я видение в одну из ночей, когда говорил грозный, стоявший предо мною: Будь то царь, митрополит или иерей — тот притеснен, кто терпит притеснение от родичей своих и от войска своего! — так говорил он”. Мы же знаем, что истинно было это видение духовное, ибо положение его не меньше сана митрополитов ученых и, подобно иерею, отпускал он грехи и миловал беззаконников, которые покушались на царство его и стремились убить его.
Затем, когда прибыли эти господа славные к окрестностям стана тех цевов, что жили в Сабраде, послали они к ним авву Фэта Денгеля, чтобы поведал он им о приходе царя. Тут авва Фэта Денгель уподобился Иоанну Крестителю, который проповедовал народу Иудейскому о приходе господа, говоря: “Придет после меня тот, кому я недостоин развязывать ремни сандалий!” (ср. Марк. 1, 7). А эти цевы, не поверившие его слову от радости многой, уподобились в этом случае Фоме-апостолу, ибо не поверил он, когда рассказали ему ближние о воскресении господа нашего Иисуса Христа, но не от сомнения, а от многой любви ко Христу, учителю своему, который дал ему власть изгонять бесов и исцелять болящих. Тогда послали они людей из старейшин народа своего, чтобы узнали они, правда ли это. И те возвратились, узнав, что это правда, и поведали всем цевам. И тогда говорили они между собой: “После сего будем мы единодушны и не разлучимся с господином нашим ни в смерти, ни в жизни!”. И тогда всадники и пешие выстроились по чинам своим и людям, согласно обычаю, чтобы принять царя Малак Сагада. А число этих цевов было 30 всадников и 500 щитоносцев. И так приняли они его с честью великой в радости и веселии. И тогда поставили они шатер и разостлали внутри прекрасные ковры. Все это было первого маскарама[26], а пятого дня того же месяца установили они установление государственное. Этот день был днем упокоения царя нашего, боголюбивого Лебна Денгеля, изгнанного ради любви его к владычице нашей Марии и ставшего мучеником бескровным[27]. Благословение его и вознаграждение за изгнание его да пребудет с царем нашим Сарца Денгелем и с нами во веки веков.
25
Эфиопские цари в вознаграждение за службу обычно жаловали своим полкам землю в коллективную и наследственную собственность. Рядовые воины, называвшиеся цевами, могли обрабатывать свои наделы собственным трудом и трудом своих домочадцев (куда входили и рабы). Это было обычным вознаграждением рядовых цевов. Военачальникам же полков (азмачам) за службу жаловались “в кормление” целые области, с населения которых они взимали подати и повинности. В отличие от первого вида земельного пожалования полкам “кормления” жаловались лишь на время службы военачальника и, как правило, не переходили к их детям по наследству. Полковые же земли были наследственной собственностью, отчего полки (обычно насчитывавшие от 500 до 1000 воинов) если не имели своего особого полкового имени, то назывались по тем землям, которые были им пожалованы. “Цевы из Сабрада” были одним таким полком.
27
Царь Лебна Денгель, дед Сарца Денгеля, разбитый имамом Ахмадом ибн Ибрагимом ал-Гази, более известным под эфиопским прозвищем Грань (т. е. Левша), умер, гонимый мусульманами, отчего и прославливается эфиопской средневекой историографией как бескровный мученик за веру. Так, в “Истории царя Клавдия” прямо говорится: “В это время был изгнан с престола своего царь праведный, отец того, о ком говорит сие повествование, и скитался из пустыни в пустыню в голоде, жажде, холоде и наготе. Он предпочел земному царству и блаженству блаженство изгнанных правды ради, тех бо царствие небесное” {14, с. 126]. Подобная трактовка несчастливого периода царствования Лебна Денгеля вызвана, по-видимому, тем обстоятельством, что, когда Грань предложил гонимому царю мир и дружбу в обмен на руку его дочери, Лебна Денгель, потерявший все, кроме гордости, наотрез отказался от подобного союза. Об этом говорит эфиопская “Краткая хроника”: “И на 31-й год его царствования послал этот маласай (Грань. — С.