И после окончания зимы пребывал он там до месяца тахсаса[57]. И в этот месяц восстал он из земли зимнего пребывания своего и пошел в Эндагабтан, где были мать его и братья. А оттуда пошел он с ними в Гэнд Барат. И в это время послала великая царица Сабла Вангель, боголюбивая, к сыну своему, царю христианскому, говоря: “Приходи скорее ко мне и яви мне избавление от дружинников Ром Сагада, которые осмелились вторгнуться в удел[58] мой и разорить его!”. И тотчас восстал он из Гэнд Барата и пошел в Мугар, где пребывала эта мать его, царица изрядная, и там провел он начало поста. Мать же его осталась в Гэнд Барате с Акетзэр. И в понедельник, в день начала поста, сказал он Авусо: “Судись с государыней!”. И тогда поставил он его на судной площади, и в заключение тяжбы, когда не было у того оправдания, заключил он его в Мангест Бет[59] и заточил его. И когда услышали Гиоргис Хайле, что заточили их начальника, возмутились они по обыкновению своему глупому, построили они своих всадников и щитоносцев и напали на стан государя и захватили все имущество стана. И из имущества государыни, и из имущества вейзазеров, и из имущества домочадцев всех не оставили они ничего, даже церковного имущества. Не оставили они и одеяний, в которые облачались они, так что оказались они нагими, подобно животным. Обычай непрестанный, ибо обычай [вечно] влечет к себе помышление человеческое, будь то деяние доброе, будь то деяние злое. Как сказано: “Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое, будь то в словах, будь то в деяниях” (ср. Матф. 12, 35-36). Этих же дерзких повлекла природа их к обычаю, им присущему, вплоть до того, что свершили они дело непотребное против царя и царицы. Свершив это, направили они путь свой к Валака. А сей царь, уповающий на бога, не стал медлить с погоней, собирая войско, но поспешил в путь, преследовал их и нашел их в Валака. И тогда послал Авусо, ибо был он среди них ученейшим, говоря: “Не с моего ведома было совершено безумство это против господина и госпожи моей, а по глупости народа моего. И пришел я сюда не по воле своей и разлучился с господином моим, но из-за страха и трепета, охватившего меня, когда покусились присные мои на стан господина моего и забрали имущество государыни и вейзазеров и домочадцев. И если с ведома моего было это, пусть бог разрушит жизнь мою! Ныне же все захваченное имущество я верну без остатка. Но оставь мне прегрешения, что были не по воле моей, ради бога!”. И когда услышал послание это царь милостивый и милосердный, оставил он прегрешения не только одному Авусо, который не был соучастником ни в замыслах, ни в деяниях, но и всем, которые были совращены и осмелились на такой поступок. И когда дошло до них это послание милосердия, возрадовались они и возвеселились и сказали: “Коль прощены мы, пусть придет к нам господин наш один, и то будет знаком прощения нашего, ибо не верим мы людям стана государева — ведь разграбили мы имущество их и забрали все достояние домов их!”. И, услышав это, сказал царь: “Да будет так”. Но сказали люди государевы: “Не подобает так [делать]. Разве можно идти царю одному к рабам своим, оставив войско свое?”. Он же отказался [послушать их], ибо в его обычае было принимать приходивших к нему со смирением и кротостью, а противящихся покорять мечом и копьем. Тогда сел он на коня и отправился к ним, и следовал за ним лишь один азаж Гера. И когда прибыл он к ним, то спешились они с коней и мулов своих и пали к подножию ног его, говоря: “Прости нам, господин наш!”. Он же ответил им словом милостивым, говоря “Прощаем вам прегрешения ваши, но более не грешите!”. И, сказав это, взял он их с собою, и возвратились они по дороге в Мугар, где пребывала царица верующая Сабла Вангель. И после этого возвратили они по клятве и заклятию все достояние, что забрали они у государыни и вейзазеров, и достояние людей стана. И затем вернулся он в Гэнд Барат, где пребывала мать его боголюбивая, а они остались в Мугаре, земле служения своего. И провел он праздник пасхи в Гэнд Барат, и в святую неделю справил он свадьбу дочери отца своего Ацнаф Сагада[60].
58
Здесь как удел переведено эфиопское слово “гульт”, которое, строго говоря, означает земельное пожалование, даваемое царем своим вассалам за службу и на время службы. Однако к концу XVI в. служилые феодалы старались превратить это в принципе временное пожалование в наследственное владение, что иногда им удавалось. Та же земля, которой владела царица Сабла Вангель в Мугаре, была не столько земельным пожалованием за службу, сколько ее вдовьим уделом, которым она владела пожизненно.
59
Мангест Бет (букв. “государственный дом”) — тюрьма, в которой узники содержались в цепях.
60
Слово “отец” здесь следует понимать расширительно, так как Ацнаф Сагад (царь Клавдий) приходился Сарца Денгелю не отцом, а дядей.