Выбрать главу

И в эти дни послал к нему Фасило, говоря: “Прими меня! Лучше мне быть рабом господина моего, нежели в одиночестве быть самому себе господином. Неужто скажут рабу: „Не хотим тебя“, когда придет он с дружиной многой и многими конями?”. И посланием этим склонил он сердце всего войска царского. И особенно ненавидящие азмача Такло поднялись по причине этого, говоря: “Доныне возносился над нами азмач Такло, ибо говорил он в сердце своем: „Кто другой в этом стане подобен мне?“ И когда будет другой такой же, то не станет он возноситься так”. Все азмачи и все князья присоединились к совету этому, говоря: “Лучше нам заключить союз с Фасило и быть с ним заодно”. И, завершив совет этот, пошли они в Дамот, чтобы встретиться с Фасило. И когда услышал Фасило о приходе государевом, поспешил он выйти из середины земли Барья, ибо пребывал он там. И, придя близ стана, послал он к государю, говоря: “Пусть все люди государевы, и азажи, и вуст-бэлятены, и баала-мавали[61], поклянутся мне, и государь пусть даст мне клятву свою!”. И тогда сказали люди государевы: “Хорошо говорит он, но и он пусть даст нам клятву и крестоцелование. Мы же поклянемся и поцелуем крест ему, чтобы не было меж нами обмана и коварства”. И затем присягнули дружинники [Фасило] священнику своему, а люди государевы присягнули своему священнику, и государь принес свою клятву ему. На том дело и завершилось, как говорится: “Всякое дело заключается клятвой” (ср. Левит. 5, 4). И еще сказал [Фасило]: “Пусть придет государь один, выйдя из стана, чтобы я один встретился с ним и поведал ему все, что у меня на сердце”. Государь согласился и вышел один из стана. Тогда пришел Фасило, и встретились они одни, и рассказал он ему, что у него на сердце. И сказал он тогда: “Дай мне слово, что не будешь слушать речи людские против меня”. И дал ему слово [государь], как тот просил. И сказал: “Отныне соединяйся с нами, будем мы стоять одним станом”. И согласился тот, и пошел.

Глава 4

В этой главе говорится о многом: сначала повествуется история коварства притеснителя, а потом будет поведан суд божий, избавивший притесненного и воздавший вдвойне притеснителю.

И наутро этого дня восстал Фасило из стана своего и расположился близ стана государева. И тогда был он единодушен и единомыслен со всеми людьми государевыми и в согласии со всеми. Государь же возлюбил его весьма, а он был исполнен коварства и беззакония, как мы уже слышали. И спустя немногое время после прихода в стан Фасило держали совет о зимнем пребывании государя. Дал Фасило совет и сказал: “Для зимнего пребывания государя лучше всего земля Барья: будем есть мы хлеб язычников и захватывать достояние язычников, и детей их, и жен!”. А Акетзэр дали совет и сказали: “Лучше зимовать государю в Шоа. Когда зимовал царь в Дамоте? Когда зимовал там государь Ацнаф Сагад, не вняв совету, разве не слышали вы, что было тогда?[62]. Ныне же нехорошо зимовать в Дамоте, ибо растет там хлеб, от которого у людей бывают недуги и болезни, вода и трава губит коней и мулов”. Но склонился государь к совету Фасило, ибо не желал забирать хлеб и достояние христиан. С этого началось расхождение в совете и в деяниях Фасило и Акетзэр. И тогда договорились они с цевами Арегуа вместе уйти тайно ночью в Шоа. И когда узнал Фасило об этом решении их, то провел он эту ночь, сторожа их, чтобы не ускользнули они. Но не их домогался он, а их коней. И, узнав об этом, не стали уходить в ту ночь цевы из страха пред ним. И наутро пришел к государю [Фасило] и дал совет, сказав: “Отправимся сегодня в поход, ибо хотят цевы возвратиться в Шоа, чтобы разорить подданных [этой области]”. И когда услышал это царь, отец сиротам и заступник вдовам, то одобрил совет этот и выступил в поход в тот же день. А этот Фасило построил дружинников своих так, что позади цевов шли всадники и щитоносцы. Половину [своей дружины] поставил он справа, а половину слева, чтобы сторожили они их, а если найдут возвращающегося назад, чтобы хватали его, отнимали имущество его и приводили к нему связанным. Таким образом довел он их до Мава, и было там зимнее местопребывание.

Не упустим мы написать историю о том, что было причиной смещения азмача Такло и причиной назначения Фасило. Прежде всего роптали азажи, вуст-бэлятены и баала-мавали из-за того, что не помогал он им, не выдавая потребного, и из-за того, что вознес он главу над ними, как говорили мы прежде. Все это привело к смещению его. А Фасило когда пришел, то возвеселил сердце царя подношениями даров и возвеселил сердце азажей, ублаготворяя их подношениями подобающими. Потому сместили азмача Такло и потому назначили Фасило. На то была божия воля, чтобы явить воздаяние прекрасное за добро и воздаяние злое за зло.

вернуться

61

Азаж, вуст-бэлятен и баала-маваль — придворные титулы.

Азаж — титул сановников царской курии, входивших и в состав 12 членов верховного суда (“судьи справа и слева”). Азажи носили одеяние эфиопского духовенства (белый подрясник и белый тюрбан), хотя и не обязательно принадлежали к духовному сословию. По роли в придворной жизни азажей можно сравнить с дурными дьяками Московской Руси.

Вуст-бэлятен (букв. “паж, что внутри”) — личный слуга царя, который зачастую при дворе играл роль и доверенного лица, и царского уполномоченного, и приближенного советчика.

Баала-маваль (букв. “хозяин дней”) — так называли царских фаворитов-и вообще придворных, приобретших особый вес в царском совете. Нередко-это слово означало просто царского советника, члена курии.

вернуться

62

Имеется в виду какая-то неудача царя Клавдия в Дамоте, о которой не счел нужным упоминать дееписатель этого царя в его “Истории”, но которую современники помнили хорошо.