И в эти дни зимы вошло подозрение меж людьми государевыми и Фасило до того дня известного, события которого мы поведаем. Этот Фасило замыслил коварство и злодеяние на государя, ибо жили они мирно, как прежде. И когда настал голод в стане, пришел Фасило к государю с советом и сказал: “Вот голодает стан, пойду я захватывать хлеб, пусть следуют за мной люди стана”. Государь согласился, и все последовали за ним. А люди стана не стали следовать за ним, ибо духом разумения внутренним понимали они, что задумал он коварство. И, отойдя на одно поприще, понял он, что не пошли [с ним] люди стана. И тогда встал он посреди дороги и взъярился, подобно льву рычащему, ищущему, кого бы пожрать. И возвратился он тогда в стан. Говорят умудренные: “Сказал он: „Пусть следуют за мной все люди стана для [захвата] добычи“, не ради добычи, а для того, чтобы захватить их коней и мулов на пастбище; и вернулся он в стан тогда, чтобы сотворить по желанию своему. Если бы не так, то не стал бы он творить все эти обманы против царя из-за того, что не пошел он на добычу”.
Азмач Такло в этот месяц зимний не был с государем, ибо ушел он, простившись, и зимовал в Габар Губан. А Фасило, прибыв в стан в этот день, 27 нехасе[63], приказал дружинникам своим не расседлывать коней и не снимать брони и шлемов до приказа и попрятаться с конями своими по шатрам. И тогда послал один человек из домочадцев его к государю, говоря:
“Берегись же, вот приготовился Фасило и приказал своим всадникам и дружине облачиться в броню!”. Сей же царь, на бога уповающий, сказал, услышав это: “Что скажу я, ведь давал я клятву и крестоцелование! А коль он нарушит эту клятву и крестоцелование, что мне до того? Пусть же бог рассудит меня и его!”. И еще слова эти были у него на устах, как в девятом часу[64] вышли из шатров все всадники и щитоносцы так, как построил их [Фасило] по порядку: половина с одной стороны, половина с другой, а сам в середине, и окружил стан государев. И грабили они все, по обычаю своему. И тогда вскочил на коня сей царь, бросился в середину всадников и рассеял их по сторонам. И следовали за ним Такла Гиоргис и Тавальдай. И когда упал конь Тавальдая, [попав] в яму земельную отхожего места, тотчас остановился [царь], поднял его из падения и посадил на коня, а самого его уже окружали эти предерзостные, что и бога не боятся и людей не стыдятся. И тогда один из пеших поразил коня [царя]. Будь я там в это время, как хотел бы сказать я этой руке, которая осмелилась поразить коня помазанника божия: “Яви мне ту руку, влекомую псами!” — как сказал Фома руке, ударившей его. И когда пошел своей дорогой сей царь, уповающий [на бога], никто не осмелился приблизиться к нему из преследователей, ибо божий страх окружал его, чтобы не смогли приблизиться к нему супостаты. О благость поддерживающего колеблющихся и поднимающего падших, наподобие сего Тавальдая! О милосердие помогающего бедствующим и утешающего печалящихся!
И когда шел он, направив путь свой в Конч, пришел Гера с дружиной своей в 30 всадников. Всех же всадников, которые ушли с этим царем уповающим и приходили к нему по двое и по трое, было всадников 70. Преследовавшие же, пройдя немного, возвратились, ибо воспрепятствовала им сила божия и не умножили они преследования своего. А те когда пришли к реке Зэбе, то обнаружили, что она разлилась. Той ночью они не отдыхали нисколько, идя во мраке, а когда переправлялись они через реку, то была она переполнена до краев. И то ведомо лишь богу, ибо сошлю половодье речное ради утеснении сего царя, уповающего на бога, и все переправились через реку эту, и не погиб ни один из них. В том подобен сей царь чадам Израилевым, чудом перешедшим море Чермное, хранимые Моисеем-пророком и перешедшие Иордан-реку с князем своим Иисусом Навином. Когда переходил он Абай, утихли волны, а когда переходил он Зэбе-реку, сошла полая вода. Воистину велик бог и велика сила его, явленная над помазанником его Сарца Денгелем!
И тогда нашел он каца[65] Конча по ту сторону Зэбе, и принял он их с сияющим ликом, с радостью и веселием, ибо благодетельствовал ему этот царь, благодеющий всем людям. Об этом мы поведаем позже. И тогда указал он ему путь правильный, ибо страна его начиналась от берега Зэбе, и ввел он в свой дом сего помазанника божия, которому не пристало входить под крышу такого [скромного] дома. И вот возвысился и возвеличился дом этот более замков князей и владык, которым не выпало доли приютить его у себя. Сей же рас[66], благой и верный, был верен в нужде и устроил в доме своем ложе и ковры тонкие и толстые, по возможности своей. И еще дал он всем всадникам по одному бэлатену[67] Барья с косарем, чтобы накосили они травы для их коней, и наварил меда, как воды морской, и дал им стадо коров многочисленное, которого на всех хватило, и не было недостатка ни в чем, чего бы ни пожелали они. О раб благой, подобный Верзеллию Галаадитянину, принявшему Давида, когда бежал тот от Авессалома, сына своего, и сотворившего ему много благ, так что осталась о нем память благая, записанная в истории благодеяний его в Книге пророков царей Израиля (II Книга царств. 17, 27). Блажен ты, раб благой! И поистине подобает тебе наместничество над десятью странами! Говорят учители церкви: “По божьей воле был продан Иосиф и спустился в землю Египетскую, дабы быть хранителем и пропитателем отца своего и братьев, когда пришли они в землю Египетскую, ища хлеба”. Мы же скажем: “То, что спасся кац Конча от руки Фасило, было по воле божьей, чтобы был он проводником им и ожидал их по ту сторону Зэбе и дабы принял их приемом прекрасным, о чем поведали мы прежде”.
65
Кац — традиционный и первоначально наследственный титул наместников некоторых эфиопских областей, таких, как Конч или Вадж.
66
Рас (букв. “глава”) — в XVI в. это слово означало просто начальника, но уже к XVIII в. оно стало означать высший титул в иерархии феодальной администрации Эфиопии.