В клинике я коротко узнаю, в каком кабинете принимает «мой врач», и буквально волоку за собой Киру, которая не оказывает такого уж сопротивления, но идти быстро не может. Удивительно даже то, что она может стоять на таких каблуках. Эти штуки определённо опасны для жизни, а она на них умудряется ходить.
- Мне срочно, - объявляю я громогласно ошалевшей очереди и заталкиваю Киру в кабинет.
- Мужчина, - слышу я голос Людмилы, врача и моей бывшей любовницы, - выйдите из кабинета, у меня приём, - она показывает глазами на женщину, которая сидит на стуле и в возмущении смотрит на меня.
Мне нет никакого дела до этой женщины, возможно, у неё серьёзные проблемы, но у меня тоже проблемы, и ничуть не меньше, а даже больше!
- У нас девственность, - объясняю я свою проблему, максимально лаконично, под спокойным взглядом Людмилы. Спокойным и сухим. Она окидывает взглядом меня, с ног до головы, словно давая оценку моему внешнему виду, от обуви, до авиаторов «рей бан», которые самым непрезентабельным образом надеты на голову, потом переводит взгляд на Киру, и если её и удивляет подобное платье в два часа дня – ничто не выдаёт её мыслей. Вот это врач! Скажу я вам - железное хладнокровие.
- Выйдите, я вызову, - произносит Людмила и устремляет взгляд на кипу бумаг на своём столе. Я не намерен выходить, но Кира тащит меня из кабинета. В конце концов, я выхожу, чтобы встретить возмущённые вопли очереди, которые «по записи» и «заплатили деньги», но игнорирую их, тем более, скоро появляется моя спасительница в белом халате и вежливо говорит: «Пройдите», показывая глазами на Киру. Я вхожу следом.
- Думаю, тебе лучше выйти, - сообщает мне Людмила, и я с ней не согласен, так что усаживаюсь на кушетку и сообщаю.
- У нас девственность.
- Неужели? - отвечает Людмила, иронично приподнимая одну бровь. – Какие у вас жалобы? – она поворачивается к Кире.
Кира в двух словах объясняет, при этом, о чудо, краснеет не она, а я. Я, чёрт возьми, краснею под спокойным, невозмутимым взглядом Людмилы, и ощущаю себя откровенным мудаком. Мудаком в квадрате.
- Вы предохранялись? – продолжает задавать вопросы женщина в белом халате, и я понимаю, что я мудак в геометрической прогрессии.
Мы не предохранялись. Никак. Ни от чего.
Осмотр проходит быстро, Людмила говорит, что всё в пределах нормы, берёт мазки и назначает приём через три недели, замечая при этом, что я, как ответственный человек, тоже должен сдать анализы, и перечисляет все возможные инфекции, от списка которого мне становится дурно. Такое бывает? В таком количестве? Мои знания заканчиваются где-то после слов «хламидиоз».
Но я соглашаюсь. И даже беру направление в регистратуре. И даже намерен это сделать, а не спускать на тормозах, потому что во всей этой дерьмовой ситуации я хоть что-то могу сделать так, как должно, а не через задницу, как всё происходит со вчерашнего вечера.
Через три недели я сижу в ресторане с видом на набережную и Летний сад. Завораживающая панорама глади воды и ухоженной зелени – результат трудов многих дизайнеров и реставраторов. Но всё это не идёт ни в какое сравнение с тем, на что на самом деле смотрят мои глаза, вернее – на кого. Кира идёт по набережной лёгкой, изящной походкой, она несёт себя настолько изысканно и с такой долей небрежности, что невозможно отвести взгляд.
Это правда. Я видел красивых женщин. Я видел очень красивых женщин. Видел привлекательных, манких или откровенно заявляющих о своей сексуальности. Все они и рядом не стояли с Кирой, которая переступает порог ресторана, снимая солнечные очки, глядя на меня в упор.
Вы видели, как выглядят восемнадцатилетние девочки? Это прелестные воробушки, иногда переборщившие с макияжем, иногда полностью его игнорирующие, смущающиеся, и от того частенько нагловатые, с россыпью веснушек и акне. В стоптанных кедах и майках, а если в платьях, то, чаще всего невпопад времени суток, обстоятельствам, возрасту.
И все эти характеристики не подходят к Кире. Она одета просто, согласно возрасту и времени суток, при этом чертовски элегантно, чертовски секси и чертовски дорого. Она немного похожа на звезду Голливуда сороковых годов и девочку из нашего двора одновременно. И она флиртует со мной. Она флиртует, хотя уверена, что я этого не замечаю. Её бесконечно стройные ноги закинуты одна на другу и повёрнуты в мою сторону, при этом, якобы случайно, снялся задник туфельки Джими Чу, она покачивает ногой, то надевая туфельку на ножку, то снимая её.