Надевая – снимая. Надевая – снимая. Внутрь – наружу. Внутрь – наружу.
Не надо думать, что мы, мужчины, не замечаем таких вещей и не понимаем, зачем это делается. К чему эти поглаживания ножки бокала тонкими пальцами, тихий вздох и облизывание нижней губы.
Но дело не в том, что эта попытка соблазнения видна, хотя и изящная, и даже взрослая, такая, которую никак не ожидаешь от восемнадцатилетней студентки, не будь она блистательной Кирой. Дело в том, что это работает. Безотказно. И мой член согласно дёргается в штанах и начинает диктовать мне условия, настаивать и даже заставлять вспоминать, как это было классно.
На самом деле классно. Если отбросить обстоятельства – держать эту девушку в руках, целовать её, проводить языком по её влажной коже, смотреть в её глаза и, наконец, трахать её – было классно. Это едва ли не самое лучшее моё воспоминание за последний пяток лет, а может, и больше. Но я не готов повестись на провокацию Киры, не готов сыграть в эту игру, мне приходится мысленно пообещать своему члену компенсацию. Сегодня же, буквально через пару часов, но не с Кирой. Нет!
Она всё ещё сестра Влада. Младшая сестра. И мне всё ещё оторвут за неё яйца. С Кирой всё должно быть серьёзно, серьёзней, чем вирус Эбола, и даже в этом случае мне оторвут яйца.
Итак, член настоятельно требует внимания, пяточка прячется в туфельке и показывается снова, я зверею. Злюсь. Возбуждаюсь и злюсь. Хочу и злюсь.
- Так зачем ты меня позвала? - спрашиваю, напуская максимально равнодушный тон.
- Хотела отдать тебе это, чтобы ты не волновался, - она протягивает стопку больничных бланков с надписями и печатями, сообщающими, что инфекций, передающихся половым путём, не обнаружено, как и ВИЧ, и всех возможных видов гепатита. Но смотрю я на тонкие пальцы, с лаком цвета чайной розы, и представляю, как эти пальцы гладят мой член, пробегают от корня до головки, проводят подушечками по уздечке, обхватывают ствол, поглаживая одновременно большим пальцем головку…
Чёрт! Это невыносимо!
- Я тебе верю, - отбрасываю я листки, - для того, чтобы отдать их мне, не обязательно назначать личную встречу, - продолжаю гнуть свою линию, - достаточно бросить на электронку, её легко найти на сайте компании.
- Вообще-то, - парирует она, - я хотела получить от тебя то же самое.
- Для этого достаточно позвонить по телефону, это такая прямоугольная штука у тебя в сумочке, - говорю насмешливо. – И я вышлю тебе свои результаты на почту или по вацапу, или любым другим способом, вплоть до курьерской службы доставки. Так зачем ты меня позвала?
- А, - минутное замешательство, всего минутное, и я пользуюсь им.
- Не надо играть со мной, Кира. Я тебя переиграю. Ты - сестра Влада, ты – ребёнок, и я не стану играть с тобой во взрослые игры.
- Ребёнок? – она прищуривает глаза и облизывает губы, говоря при этом спокойно, словно обсуждает малоинтересный проект: – Когда ты… - спотыкается, - занимался со мной любовью, я не была ребёнком.
- Я трахнул тебя, трахнул, потому что ты меня вынудила это сделать, потому что ты была в жопу пьяна и под кайфом, трахнул, а не занимался любовью. И больше я не собираюсь ни трахать тебя, ни заниматься любовью и, в идеале, даже не видеть. По крайней мере, пока твои подростковые мозги не покинет идея соблазнить меня ещё раз.
И я обрываю свою речь, потому что Кира встаёт и, уходя, бросает на стол купюру и короткое в мою сторону:
- Я не беременна, если тебе интересно.
- Нет, мне не интересно, - говорю я и бросаю рядом такую же купюру, выхожу следом, но вижу только садящуюся в такси Киру. Её тонкий профиль виден в открытое пассажирское окно, она надевает солнечные очки, и весь её вид посылает меня в преисподнюю.
Куда я и отправляюсь, понимая, что я мудак. Мудак в квадрате. Мудак в кубе. Мудак в геометрической прогрессии.
Я не люблю хамить женщинам, я не из тех, кто обижает их и стремится указать «их место», нет. Даже расстаюсь я всегда на дружеской ноте, в конце концов, я просто не вижу причин обходиться с ними грубо, даже если женщина поступила не слишком красиво или не является образцом порядочности – она женщина. Глупо орать на неё, проявлять агрессию или злость. В данном же случае, это я поступил некрасиво, и уж точно не являюсь образцом порядочности, всё, в чём я обвинял Киру, на самом деле – моя вина.
Но Кира… Блистательная Кира, младшая сестра моего лучшего друга и работодателя, нашла ту кнопку, которая включает во мне мудака, и от этого я злюсь ещё больше.