- Как это «без понятия»? Ты не смотришь, что берёшь, что ли? Тебе её как что продали?
- Мне её не продавали, а отдали… ну, как «отдали», её принесли в ветеринарку, щенком. Со сломанными лапами. Со смещением… в общем, нужна была операция, наркоз и весь полагающийся в этом случае компот. Так что, я забрала её, у меня там приятельница работает.
- И оплатила весь этот компот?
- Да…
- Тань, так это же примерно на твою зарплату тянет… ты прямо герой.
- Ой, ладно, не померла же я с голоду. Скажешь тоже, «герой», - и Ложкина, к удивлению Шувалова, покраснела, потом подняла собачку, - зато смотри, какой у меня дружочек теперь есть.
- Кто гуляет-то с ней, когда ты на смене?
- А, соседский мальчишка. Подросток. И ему хорошо, и мне недорого.
- Вот и отлично.
Татьяна спустилась вниз, на первый этаж, и застала уже привычную картину. Анна-Эльза готовила обед, тщательно нарезая одинаковыми ломтиками или квадратиками мясо и овощи, укладывая плоды своего труда на изящную, фарфоровую посуду, рассказывая по ходу, почему именно такую говядину нужно нарезать так, а болгарский перец – эдак. Татьяна улыбалась про себя, но спорить не спорила. Так же к обеду появлялась и Лиля, как оказалось, она подрабатывала в гостевом доме Шуваловых, вместе с Яном.
«Подростки нуждаются не столько в деньгах, сколько в иллюзии свободы». Лиля убиралась в номере и иногда помогала в столовой или баре. Основную работу делали взрослые женщины, Лиле не приходилось мыть сантехнику или отмывать особо грязные полы после «хорошего отдыха», но, тем не менее, с утра и до обеда она была занята. Ян же больше помогал деду «по мужской части», а сама Анна-Эльза следила за производственным процессом и решала организационные вопросы. Судя по количеству постояльцев – делала это с успехом.
В первый день Таня выказала инициативу помощи, но Анна-Эльза, в вежливой форме, отказалась, давая возможность «Танечке отдохнуть». Возможно, она была уже наслышана о кулинарных способностях Татьяны, а может, действительно, попросту хотела дать насладиться отпуском своей гостье.
Постепенно все подтягивались, Ян заходил за руку с Лилей, коротко приветствовал присутствующих и отправлялся наверх, в свою комнату, так же держа за руку Лилю, чтобы там переодеться и спуститься к обеду в свежем. Лиля тоже хранила пару платьев в комнате Яна. Татьяна ещё раз поговорила с Шуваловым, настаивая на серьёзном разговоре его с сыном (видя, как подростки переодеваются в одной комнате, Татьяна не могла сдержать ехидного замечания). Однако красные, почти пунцовые щёки Яна, когда Татьяна прошла мимо него и Шувалова, навели на мысль, что, действительно, парочка дальше трепетных прикосновений не заходит… Но она осталась при своём мнении: «Подросток должен понимать последствия своих возможных действий или бездействий».
И последним вплывал в помещение сам Леопольд Шувалов. Именно вплывал, убирая с лица влажные после моря или бассейна волосы, перекинув через плечо футболку, в низко сидящих шортах. Ложкина признавала, что Лёня был хорошо сложен от природы, что называется, «атлетического телосложения», плюс регулярные занятия спортом оставили отпечаток на его теле в виде рельефных мышц живота и контура рук и плеч.
Он так же приветствовала всех, коротко целовал маму и плавно подходил к Татьяне, улыбаясь ей широко и почти влюблённо. Шувалов оказался заправским актёром, Таня перестала удивляться количеству и качеству его Алён. И если бы она, Татьяна, не знала его продолжительное время, она бы заподозрила, что Лёнька и вправду в неё влюблён. Но Ложкина знала, поэтому она так же широко улыбалась Шувалову и позволяла себя поцеловать в щёку, потом в шею и плечо, под плотоядное Лёнино: «Умм, самое вкусное», после чего он, насвистывая, уходил переодеваться.
После обеда все разбредались по своим делам, как и сегодня. Ложкина поднялась в комнату, чтобы закинуть пляжные принадлежности в сумку и отправиться с Лёней на море, в этот день у них не было запланировано никаких мероприятий или поездок.
Лёня, как и обещал, устраивал прогулки не только по побережью, но и в горы, показывая живописные, но легкодоступные места. И пару раз – морские прогулки на небольшом катере с приятелем, который по совместительству был «капитаном», но служил при этом в небольшой клинике врачом общей практики.
Одним словом – Ложкина была довольна отпуском, как никогда в жизни.
К небольшому неудобству, такому как присутствие Шувалова в одном комнате с ней и, более того, на одной кровати, Татьяна привыкла быстро. Лёня умел быть корректным и незаметным. Он исчезал, когда Татьяне нужно было переодеться или побыть одной, не храпел ночью и всегда спал на своей половине кровати. Тот факт, что порой Таня просыпалась от того, что на неё накидывают лёгкую простынь, «под кондиционером легко простудиться», она засчитала за бонус.