Кристина усмехнулась, покачала головой. Длинные рыжие кудри заколыхались, как камыши на ветру, в уголках серых глаз пролегли морщинки-лучики.
– Ну-ну… Вы тоже хороши. Но подробностей я знать не желаю.
Йелло с Майей и Тимом весело переглянулись. Наверняка вспомнили, как тайком вломились в мою сферу и доделали за меня прототип, а потом, якобы случайно, подсунули его Кристине. А она не побоялась рискнуть своим положением и добилась того, чтобы проект засчитали. Благодаря чему мне больше не пришлось отрабатывать колоссальный долг перед Эдемом.
– Рада, что ты снова с нами, Кара, – обратилась Кристина ко мне, и я, встав со своего места, обняла её и искренне прошептала:
– Спасибо.
На этом с нежностями было покончено, и куратор приступила к текущим делам:
– Итак, дорогие мои, на повестке дня у нас устройства, облегчающие повседневный труд. У кого какие предложения?
От её слов мне стало не по себе. Вспомнилась надпись над пропускным пунктом у рудников: «Труд освобождает», а вместе с ней тяжёлые работы по добыче руды. Без помощи техники. Как в начале девятнадцатого века. Ненавистная кирка, прилюдные порки, голод, уколы, лишавшие голоса, попытка изнасилования в тёмном подземном тоннеле, и Томми, который меня спас.
Горло свело спазмом, а моя правая рука сама по себе потянулась к левому плечу, оглаживая кожу в том месте, где до сих пор расползался уродливый красный шрам от плети. У меня забрали красоту, у него – жизнь.
– Я хочу создать экскаватор, который бы функционировал в аномальных зонах, – произнесла неожиданно для самой себя.
Ребята, которые до этого что-то оживлённо обсуждали, резко умолкли и непонимающе уставились на меня. Мари изумлённо вскинула брови. Кристина застучала пальцами по столешнице.
– Э-э… что за аномальные зоны? – мгновенно среагировал любопытный Макс.
– Типа паранормальные? – со смешком уточнил Тим. – С привидениями и прочей потусторонней нечистью?
– Нет, – жёстко оборвала их Кристина. – Аномальные зоны – это места, где любая техника выходит из строя. Насколько мне известно, с каждым годом их становится всё больше, из-за чего предприятия закрываются, рабочие места сокращаются… В ФФЗ с этим большая проблема.
– Правда? – удивилась Майя. – А я и не слышала про такое… – Судя по выражению лиц остальных ребят, они тоже были не в курсе. – Кристина, а почему появляются эти зоны?
Куратор тяжело выдохнула.
– Никто этого не знает. Одни говорят, что это из-за паров эфириуса, которым пропитался воздух Эдема, другие – что это кара богов. Карина, ты уверена, что тебе под силу создать такое устройство? До тебя многие пытались, но безуспешно. А в твоём случае риск слишком велик…
Я нахмурилась, обдумывая ответ. Потом кивнула. Куратор прищурилась.
– Почему?
Я оперлась локтями о столешницу. Наклонилась немного вперёд и, глядя на неё в упор, хрипло произнесла:
– Потому, что я очень сильно этого хочу.
С минуту Кристина буравила меня острым взглядом, а потом покачала головой и устало выдохнула:
– Ты изменилась, Кара. Проект за тобой. Я постараюсь выбить тебе максимальные сроки, но гарантировать ничего не могу. Внимательно читай договор, прежде чем его подписать.
– Спасибо, – вежливо улыбнулась я и откинулась на мягкую спинку кресла.
После планёрки Кристина попросила меня задержаться.
– Что произошло с тобой на тех работах, Кара? – встревоженно спросила она.
– Не стоит вам этого знать, Кристина.
Куратор прищурилась.
– Хорошо. Тогда остальным тоже не говори.
Я кивнула:
– Конечно.
Глава 2 Мотор! Камера! Снято!
После разговора с Кристиной я покинула комнату для собраний и устало привалилась боком к стене. Ну вот, жребий брошен. Я выбрала невероятно сложный проект, который в случае успеха сулил не только невообразимые радости, но и три месяца жизни.
Свободу.
Но если мне не удастся создать заявленное, причём в срок, то будет нечем выплачивать бешеный штраф за просрочку. Впрочем, как и налог в казну ФФЗ. И тогда меня снова отправят вкалывать на рудники, а там и… Но об этом я решила пока не думать.
Тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли, и направилась к стыковочной площадке, чтобы вызвать свою сферу.
Мой рабочий кабинет… Место, в котором любая фантазия оживала. Место, где можно было с помощью слов материализовать города, целые страны и даже космические просторы. Он снова превратился в холодную бездушную белоснежную капсулу, парившую в недрах храма творцов.