— Вы сообщили мне о больших успехах, — спускался по лестнице Конрад, — утолите мое любопытство, что удалось выяснить об этом народе?
— О, мой король, очень много, — отвечал ведущий его по коридорам красный монах. — Мы так и не смогли понять их язык, но у нас получилось наладить общение через рисунки.
— Интересно.
— Так мы смогли познать некоторые вещи. Это было очень долго и трудоемко, но нам удалось. Идемте, ваше величество, я сейчас вам все покажу.
— Большинство из них были непреклонными даже под вашими пытками.
— Да, ее тоже иногда стоит убеждать для разговора. Нехотя, но общения налаживается. И все же духом она оказалось слабее своих соплеменниц, отчего и наши успехи.
Король стал осматривать сумеречную эльфийку, на ее лице уже не было той воинственности, которую он видел пару месяцев назад. На теле было много кровоподтеков и ожогов с правильно наложенными бинтами.
— Рассказывайте, что интересного вы узнали? — спросил король.
Красный монах взял со стола книгу с записями, стал ее листать, зачитывая отрезки разговора:
— Мы смогли узнать, что их народ существовал еще до титанов и с ними они воевали! — сказал восторженно монах.
— Но это и так известно из старых легенд, — недобро отозвался король.
— Да, конечно, но им-то наши легенды неизвестны, что может подтверждать их. Еще, оказывается, некоторые из них могут оборачиваться в животных.
— Почему она тогда не превратится? Я слышал россказни о людях-волках, как их там зовут…
— Ликаны, ваше величество, и даже есть сказание, что — это проклятые сумеречными эльфами люди, за истязания над ними.
— Проклятия, — озадачился король, — если я видел, как творят магию в замке магов, то они творят. Если бы она могла бы нас проклясть, давно бы уже сделала.
— Ваше величество, для нас они все одинаковы. У нас же не все люди маги? Может и у них также?
— Интересные рассуждения. Но пока нет ничего, что могло бы меня действительно заинтересовать.
— Еще такое есть, что в гущах Сумеречного леса бродят ожившие деревья, которые пили воду, то ли из главного озера, то ли общего, я не понял точно, она обозначала все вокруг и указывала на грудь.
— Сердце мира, — предположил король, — ты узко мыслишь. Наверное, имеет в виду какое-то место, что для них является неким “троном Эфирии”. Ходячие деревья, как ни странно, не вызывают у меня улыбки, не раз я слышал подобные рассказы от менариев, которые пытались пробраться в их земли. Откуда у нее эти доспехи, вы выяснили? Все в таких ходят, как они их куют и прочее.
— Они их не делали, это дар предков, что-то в этом роде мой король.
— Это естественно, чтобы эти жители леса ковали такие доспехи, у меня были сомнения на этот счет. Другой вопрос: что это были за предки? — озадачился король, на что пожал плечами красный монах. — А много у них подобного добра? Или это единичные вещи? Может, только она ими обладает, не является ли она высокого титула среди своих?
— Этого мы так и не выяснили, — ответил монах, листая записи.
— Не так уж много интересного вы узнали, — подошел Конрад к соседнему столу, где были разложены вещи эльфийки и стал перебирать их.
— Постойте, это еще не все, я подробно вам зачитаю, — монах стал спешно перелистовать страницы в плохом свете фонаря.
Конрад взял со стола кулон, это был бирюзового цвета драгоценный сияющий камень, заплетенный серебренными щупальцами, покрытый с наружной стороны россыпью мелких сияющих белых кристалликов.
— Это твое? Для чего оно? — спросил король, поднося украшение к эльфийке. Она, не желая отвечать, извивалась на столе, словно пытаясь выползти из оков.
По привычке при допросе помощник поднес раскаленный штырь, обваляв его в чашке с какой-то пудрой. И стал крутить рычаг под столом, раздвигая конечности эльфийки в стороны. Наблюдая за этим знакомым процессом, у эльфийки ускорилось дыхание, а лицо сковывал ужас.
— Ты чего удумал? — одернул монах помощника.
— Так король вопрос задает, она не отвечает.
Монах прогнал не далекого помощника из зала, тот пожал плечам и спокойно вышел.
— Зачем прогнал его? — спросил король.
— Я знаю ваше величеств, как вы относитесь к нашей работе. Я позвал вас сообщить знания, которые мы получили, а не пачкать ваши одеяния брызгами крови и пытать слух воплями.
— А ты знаешь, что это? — показал драгоценный кулон король.
— Мы допросили по всем вещам, что были при ней. Это, — оторвался на секунду от попыток разобрать почерк в полумраке монах, — украшение. Оно вроде фамильного герба, относит ее к определенному дому или касте. Они довольно примитивны, и о многом, о чем мы знаем, не имеют даже представления.
Король продолжал рассматривать эту драгоценность.
— Вот! — воскликнул от радости монах, найдя нужную запись. — Мы хотели узнать ее возраст.
— И что же там? Кожа не морщинистая, а гладкая. Волосы без седины, правда, я не знаю, седеют ли они? Я думаю, молодая, — предположил король, кладя украшение на стол.
— Есть точки отсчета, что имеют значения и у нас, и у них. Такие, как пришествие титанов, только для сумеречных эльфов это вполне действительное событие, которое обернулось для них практический полным истреблением.
— Титаны, боги… Я верю в Ильшеана и не смею бросать вызов верованию, которое даровала мне сотни побед, но все же это легенды. Я не могу слепо на них полагаться.
— Понимаю вас, это все кажется нелепым. Но а вдруг правда, вот вы и следуете обычаю верить, лишний раз не отвергая удачу, которая идет за вами. Наверное, это укор менариям, не имеющим богов и павших под вашей волей.
— Хех, — ухмыльнулся король, — скажу я тебе так, будь у менариев крепкое государство и с их воинами, и крепостями, в кого я бы не верил, мне их было бы не одолеть. Теперь ближе к делу.
— Я проверил много раз и, поверьте, врать очень неразумно и тягостно. Если это вранье, я не вижу в этом причин. По словам, — указал пальцем на пленницу монах, — мать ее матери воевала с титанами, — гордо прочитал текст.
Король смотрел на него, нахмурившись:
— Хочешь сказать, эти создания могут жить тысячи лет?
Монах ехидно заулыбался.
— Как вы правильно уточнили, “Сердце мира” или точнее “Сердце Эфирии” есть некий водоем. Испивая из которого воду, они лечатся и продлевают жизнь, — монах показал несколько небольших картин, где изображен человек: ребенок, взрослый и старый, — она показала, что старики молодеют, а молодые не стареют, и это все та же вода, от которой оживают деревья.
— Значит, у сумеречных эльфов есть некий источник, — король серьезно задумался над словами монаха, — источник бессмертия… А где он находиться?
— Однозначно где-то в их лесу. Мы спрашивали его точное место нахождения, она понимала, что мы хотим, но наотрез отказалась его показывать.
— Донесите до нее, если укажет нам место, то сможет просить от короля всех людей, чего захочет. Это и вас касается.
— Мы не раз уже пытались это узнать, но эльфийка сопротивляется, — вышел монах с королем в коридор.
— Она хранит эту тайну под страхом смерти? Значит, это того стоит, мне надо еще все обдумать, но вы должны ее сломать и добыть эти знания любым способом.
— Несомненно, ваше величество, я и другие приложим все усилия.
— Только она должна оставаться живой, не угробьте своими допросами. Знания этой эльфийки могут стоить всего золота Эфирии, в этом может быть вся наша жизнь: от короткого бессмысленного существования к бесконечному пути.
— Вы знаете, что это нелегкий труд: причинять боль так, чтобы пленник продолжал жить и трезво соображать, тем более, внутренне они отличаются от людей.
— Я все сказал! Отвечаете лично за получение этих знаний, и пусть чем меньше про эти знания будет известно другим, тем лучше. Особенно менарии, они были бы очень озлобленны на то, чем вы занимаетесь. Храните молчание.
— Конечно, ваше величество.
Спустя время от постоянных допросов эльфийка была уже готова сломаться. Последние мысли о ценности и основы их культуры, сбережения которых превыше жизни, держали ее сознание. Одновременно, понимание, что никто не поможет, убивали остатки мужества. Главная мысль, которая постоянно повторялась, была о том моменте, когда ее схватили, почему она не билась до смерти, она должна была погибнуть, что угодно, но не попадать в плен.