Так, во дворе — никого… Но на улице может быть подстраховка… Он крутнулся на месте — и вовремя. Двое уже вывернулись из соседнего двора. Черт! Если продолжать пользоваться столбом, как укрытием, то придется стрелять с левой. Но выбирать не приходилось. Очень уж не хотелось Павлу подставляться этим ребяткам анфас. Перекинув карабин к левому плечу, поймал на мушку левого крайнего, но тут прямо на линии выстрела заметалась, будто клушка в тени коршуна, помятая особа. Однако бойцам было глубоко начхать, кто там мечется на линии выстрела — пистолеты захлопали, как в ковбойских фильмах, перебивая друг друга, и вскоре на линии выстрела прекратилось всякое шевеление. Тогда Павел принялся нажимать на спуск, ловя на мушку в промежутках между выстрелами мельтешащие фигурки. Поняли, заразы, что с остальными кончено… После пятого выстрела, мельтешение кончилось.
После такой бойни, дальше пребывать в этом гостеприимном городишке, было вовсе безумием — оставшийся в живых отец-командир этих долбанных коммандос, непременно натравит на Павла всю здешнюю милицию… А то, что он остался в живых — Павел знал наверняка; слишком много командиров в своей жизни он повидал. Накинув на плечо лямку рюкзака, Павел помчался обратно к реке, на ходу вдавливая патроны в магазин. Сбился, чуть не загнал туда аж двенадцать. Вовремя спохватился; не хватало еще подающую пружину сломать… Лодка была на месте. Спихнув ее на воду, завел мотор, и чуть было не рванул вниз по течению, но тут же вспомнил — Васька Мандарин! Это единственная возможность достаточно быстро попасть домой, а не топать по тайге пехом до зимы, к тому же уворачиваясь от неизбежной погони.
Он гнал лодку на пределе, глаза слезились от тугого ветра. Туринск скрылся за поворотом. Тогда он слегка сбавил газ, проговорил раздумчиво, переводя дух:
— И как же они, гады, вычислили?.. — и тут же похолодел от догадки. — А они и не вычисляли… — он пошарил в боковом кармане рюкзака, достал фотоаппарат, проговорил самокритично: — Детективщик, бля…
Дураку было понятно, что неспроста в последний день бомжик привязался… Он сгоряча чуть было не забросил фотоаппарат в реку, но тут увидел приткнувшийся к берегу катер. Это был как раз тот солидный катерок на подводных крыльях, который как раз отчаливал, когда Павел вылезал на берег в Туринске. Павел резко двинул рукоятку, сбрасывая газ, и подрулил точнехонько к борту катера. Быстро сунул злополучный фотоаппарат под кучу какого-то барахла на корме, столкнул лодку с мели и, уже было, собрался дернуть шнур, как вдруг из леса вышел мужик в добротном камуфляже, с большим брезентовым мешком на плече. Он на секунду замешкался, но тут же опамятовал и шагнул на заскрипевшую под тяжелыми сапогами гальку.
Павел прищурил один глаз, сказал насмешливо:
— А разрешенице на незаконную снасть у вас имеется?
Мужик сбросил мешок на гальку, нахально плюнул, чуть не попав в лодку Павла, проговорил лениво:
— Чего-то я тебя в рыбнадзоре не помню?..
— А перевели недавно… — безмятежно обронил Павел.
— Оно и видно — молодо-ой… — небрежно протянул мужик. — Ну, чего сидишь? Обыскивай…
— Ага… А твой напарник меня уже на мушке, поди, держит… Ладно, пошутил я. Не рыбнадзор я вовсе. Такой же, джентльмен удачи, что и ты… Подрулил потому, что катер знакомым показался. Теперь вижу — ошибся… — и Павел рванул шнур.
Он вывел ручку газа до упора, и погнал лодку наискосок вверх по течению, слегка виляя. Саданет еще в спину, джентльмен удачи хренов…
Не прошло и пятнадцати минут, как Павел за шумом собственного мотора, различил рев мощного двигателя, его обгонял катер, красиво поднявшись над водой на подводных крыльях. Когда поравнялись, трое мужиков принялись размахивать руками, орать что-то матерное, один даже ружьем размахивал. Павел проговорил вслух:
— Хуже нет, когда мелкие козлы возомнят себя клыкастыми волками… Орите, орите… Вряд ли Степанычевы бойцы будут приглядываться, кто это там катит с ихним маячком…
Павел думал, что ему придется догонять Ваську Мандарина, однако после убийства сохатого, они посчитали, видимо, что впечатлений достаточно, и буквально через полчаса гонки по реке, из-за поворота вывернулся красивенький кораблик. Перед надстройкой, прямо на палубе были расставлены столы, веселье было в самом разгаре, музыка разносилась далеко окрест. Павел положил лодку на борт, описал циркуляцию, и подрулил к низкому борту на уровне юта, перекинул на палубу рюкзак, перемахнул сам через невысокие поручни. По проходу мимо надстройки уже бежали двое охранников, на ходу вытаскивая из-под мышек пистолеты.
Павел вскинул карабин, рявкнул:
— Стоять! Не видите? Это я… У меня обстоятельства изменились, потому и пришлось вернуться…
Из-за надстройки, с огромным куском сохачины в руке, высунулся Мандарин, заорал:
— Отставить! Пашка-а! Давай к столу, мы только начали…
Павел прошел мимо неохотно посторонившихся охранников, бросил рюкзак на палубу под передней стеной надстройки, пристроил на него карабин, еще успел проследить, как его несчастная лодка вылетела на берег, пронзительно протрещал винт на камнях, после чего все стихло, и сел к столу, между двух девок. Тут же ему сунули в руку стакан с водкой, подвинули блюдо с дымящейся сохачиной. Ему с большим трудом удавалось уворачиваться от тостов, правда, можно было мотивировать отказ набитым ртом.
Он не слышал посторонних звуков за шумом пьянки; тень мелькнула неожиданно, и тут же тугой рокот накрыл кораблик. Но вертолет не задержался, унесся за корму, хищно свесив нос к воде.
Через два часа у Павла еще не было ни в одном глазу, а на баке уже кто-то раздевал девчонку и орал, что он и есть Ди Каприо, и сейчас покажет настоящий полет над волнами. На мостике вахтенный, не спеша и без суеты, привязывал трос к спасательному кругу. Павел окинул палубу взглядом. Пир почти закончился; кое-где еще "догонялись", кое-где дотрахивали девчонок. Надо было искать ночлег. Взбежав на мостик, Павел обнаружил там вахтенным Витька, который притаскивал ему канистры с бензином, спросил:
— А как бы мне повидать капитана?..
— А я как раз и есть капитан, — неприветливо бросил Витек.
Действительно, как это Павел сам не догадался? Вид у Витька был самый залихватский; мичманка заломлена так, что Павел подумал, а не прибита ли она гвоздиком к макушке? Почему не сваливается? В зубах торчала огромная и толстая сигара — настоящая "Гавана". Гаванские сигары исчезли из российских магазинов в аккурат, с началом перестройки, а вместо них появились паршивые самокрутки из виргинского табака. Павел, грешным делом, когда-то любил подымить "Гаваной". Уж-жасно приятный вкус!
Не признавая конфуза, Павел спросил:
— Капитан, а не найдется ли у вас уголок в каютке, или, хотя бы, место в канатном ящике?..
Капитан несказанно изумился:
— Ты что, братан?! Вся посудина забита от трюма до клотика! Ищи сам, чего-нибудь… Да тебя и третьим возьмут…
— Нет уж… — пробормотал Павел. — Я спать хочу… Капитан, не одолжите ли сигарку?..
— Не-е… Они мне за доллары достаются…
— А за пять долларов?
— За пять долларов можно…
Павел выпросил у него две сигары за десять долларов и слез с мостика, окинул взглядом ют. На палубе стоял довольно вместительный катер, вроде "Прогресса". Прихватив рюкзак и карабин, он пошел к катеру. Откинув с одной стороны брезент, убедился, что это свободное и самое спокойное место на всем корабле. Не распаковывая рюкзак, расстелил на дне катера надувной матрас и спальный мешок, улегся, прикрывшись спальником; даже июльские ночи в этих широтах лишены комфортности.
Проснулся он рывком, сразу привязанный и к месту и ко времени. Сквозь брезент не первой молодости сочился рассвет. Сквозь чуть слышный рокот дизеля, доносился посторонний звук. Рывком скрутив матрас со спальником, приторочил их к рюкзаку, надел камуфляжную куртку, прикрыв карабин брезентом, выпрыгнул на палубу. Натянув афганку до самого носа, так, чтобы из-под нее торчали только борода и сигара, принялся старательно раскуривать главный экспортный товар Фиделя. Рокот все приближался и приближался. Наконец вертолет завис с левого борта. Пилот был неплохой, машина висела, будто привязанная к кораблику. Несколько минут ничего не происходило, видимо переговоры происходили по радио. Павел невозмутимо попыхивал сигарой, вальяжно облокотившись о фальшборт. Но вскоре, видимо, переговоры зашли в тупик; на палубу выскочило несколько мальчиков с помповушками. На вертолете мгновенно сообразили, что на расстоянии до ста метров помповушка работает не хуже зенитки, и отвалили в сторону. Некоторое время они висели в отдалении, видимо совещались с хозяином, но потом вертушка резко мотнулась, и унеслась вперед, чуть не чертя колесами гладь реки.