Генка, тем временем достав из багажника топор, принялся умело рубить дрова. Павел еще раз сходил за дровами, критически оглядел кучу. Димыч, насаживая куски мяса на шампуры, проговорил:
— Хватит дров, Паша. Растапливай мангал. Ивовые дрова для шашлыка — в самый раз.
Димыч без затей выкопал канавку в земле, обложил ее положенными на ребро кирпичами, и мангал был готов. В протоке визжали девчонки, светило еще не жаркое утреннее солнце, и было так хорошо, что не верилось, что рядом крутится смерть, кругами, как тигровая акула…
Павел с былой сноровкой развел костер, заложил огонь толстыми поленьями, чтобы нагорело побольше углей, и растянулся на траве, глядя в голубое небо.
— Де-ево-очки-и! — вдруг заорал Димыч. — Пора и вам помочь…
Из протоки вылезли три русалки, с мокрыми волосами, видимо расшалились во всю. Даже не побоялись прически испортить. Димыч вручил им фанерки, и настрого приказал разгонять дым без остановки. А так же переворачивать шампуры каждую минуту.
— Пошли, освежимся! — крикнул Димыч, и первым ринулся с берега в воду.
Течение в протоке было несильным, и Павел выплыв на середину, не спеша загребая кролем, с легкостью держался на месте. Димыч подкрался к нему и попытался утопить, но Павел мгновенно извернулся в воде, и сам запихнул Димыча в глубину.
Вынырнув и отплевавшись, Димыч с уважением протянул:
— Ну, ты, Пашка, всегда начеку…
Выбравшись на берег, они подошли к мангалу. Павел потянул носом. Пахло многообещающе. Димыч принялся поправлять угли, сдвинув шампуры в сторону, и тут что-то предостерегающе крикнул Генка. Но Павел уже и сам видел огромный импортный "джип", на приличной скорости прыгавший по берегу. Генка сделал Павлу знак рукой, означавший не иначе как приказ рассредоточиться. Павел передвинулся чуть в сторону, Генка отошел в другую, и "джип" теперь оказывался в "клещах". Димыч невозмутимо колдовал над мангалом. Резко тормознув, "джип" встал перед кучей дров, видимо водитель побоялся покрышки попортить, а то бы и на мангал с шашлыками наехал. Из машины полезли шкафы в черной джинсе, черных очках, черных майках и рубашках, короче, эсэсовцы конца двадцатого века.
Павел пожалел, что не успел добраться до нагана, только сзади, за плавки, сунул нож в ножнах. Стоял, небрежно щурясь на солнце, и наблюдал. Димыч с Генкой тоже медлили, видимо не могли решить, что лучше, предъявить свои красные ксивы, или по-простому, набить морды? Наконец, видимо вожак, один из верзил выступил вперед, обошел кучу дров, подошел к Димычу и рявкнул:
— Это наше место! А ну сваливайте отсюда!
Димыч невозмутимо поправлял шампуры.
— Ты что, мужик, не понял?! — взвизгнул верзила и вдруг ткнул Димыча носком кроссовки в бок.
Лучше бы он этого не делал. Не вставая, Димыч вдруг крутнулся на месте и подсек его под колено. Верзила даже не успел убрать ногу от его бока. Агрессор грянулся во весь рост навзничь, а Димыч, в молниеносном змеином броске взвившись на мгновение вверх, провел удар "молот" в солнечное сплетение. Саданул так, будто кувалдой по матрасу. Парень конвульсивно взбросил руки-ноги, и замер, широко разбросав конечности. Павел тут же сориентировался, выдернул нож из ножен и, покручивая его в руке, пошел к джипу неторопливой такой, рабочей походкой.
По пути прихватил топор, ловко перекинув нож в левую руку, бросил через плечо:
— Димыч, ты знаешь, что делать, чтобы труп не всплыл?
— А чего тут не знать? — послышался безмятежный голос Димыча. — Вспороть брюхо да проткнуть легкие…
— Вот и займись, а мы пока с Генкой остальных волюнтаристов переколем…
Генка, скорчив рожу, видимо срисованную с какого-то вампира из западного ужастика, клацая затвором "Макара", сладострастно зачастил:
— Паша, Паша… Сделай так, чтобы фонтан крови… Люблю я это дело, чтобы фонтан горячей крови… Вон тому, борову, по глоточке, а?.. — откуда он достал пистолет, Павел понятия не имел, Генка, как и все, был в плавках и только что вылез из воды.
Павел, покручивая по очереди то нож, то топор, надвигался на "джип", как сама смерть. И нервы у ребяток не выдержали, один из них хриплым шепотом зачастил:
— Вы чо, мужики?.. Вы чо?.. Мы ж пошутили… Вы чо, мужики?..
Павел ласково проговорил:
— А вот мужиков здесь нет, козел драный…
Эта фраза будто выбила их из ступора, теснясь, они полезли в машину. Взревел мотор, "джип" принялся разворачиваться. Скача по-лягушачьи, Генка целился из пистолета в водителя, казалось, вот-вот начнет палить. Забыв про своего павшего бойца, доблестные агрессоры доблестно пустились в ретираду.
И тут раздался звонкий хохот. Девчонки катались по траве возле мангала и дружно хохотали. Наконец, Галя пришла в себя, закричала:
— Димыч, Генка, вы почему в милицию пошли работать, а не в актеры?!. Госсподи, ну это ж надо… Я в трех шагах стояла, и то мне показалось, что ты кишки выпускаешь из несчастного…
Тут вступила Люся:
— Девочки, но Гена-то был тоже хорош! Крови хочу! Кррови!.. Аж мороз по коже продирает…
— Нет, девочки, страшнее всех Паша был; этакий спокойный и несуетливый мясник на работе… — сказал Оксана, и улыбнулась Павлу такой улыбкой, что он почувствовал себя гладиатором, получившим приглашение от римской матроны провести с ней ночь.
— Ша, девочки! — воскликнул Димыч. — Клиент приходит в себя… Как остальные?
— Остановились метрах в пятистах, совещаются… — проговорил Генка.
Павел вгляделся. Троица вылезла из джипа, собралась перед капотом, и бурно размахивала руками. Павел взял из-под ивы свою сумочку, повесил на плечо, подошел к распростертому на земле языку. А то, что это язык, сомневаться не приходилось. Наконец, парень открыл мутные глаза, оглядел стоящую над ним компанию, Павел сказал:
— Димыч, а ведь ты его насмерть бил…
— А что мне его надо было конфеткой угостить?! — огрызнулся Димыч. — Последний раз меня пинала шестерка на зоне лет десять назад. После чего и шестерку, и пахана зоны долго-долго из сортира баграми вылавливали…
Павел слыхал, что последние годы находятся отморозки, и паханов зоны мочат почем зря. Димыч, видимо, решил сыграть отморозка.
Тем временем Димыч ласково затянул:
— Родной, у тебя была прекрасная возможность умереть тихо, благостно, а главное безболезненно. Чего ж ты не умер, а? Не повезло тебе, милый. Теперь будешь умирать долго, погано, а главное, очень больно… Девочки-и, там шашлыки готовы?! — протянул Димыч, тоном радушной хозяйки.
— Еще две минуты! — ответила за всех Галя.
— Ну вот, поживи еще пару минуток… — благодушно сказал Димыч.
Парень шепотом проговорил:
— Вы чо, мужики, а? Вы чо?..
Димыч вдруг истерично взвизгнул:
— Здесь нет мужиков!..
— А, ну, извините, господа авторитеты… Вы хоть поспрашивайте, а?..
— А об чем мне тебя спрашивать-то, родной? — с невыносимым сарказмом протянул Димыч. — Не о чем мне тебя спрашивать. Сейчас для порядку на мангал положим, слегка поджарим, а потом в воду, охлаждаться… В Северном Ледовитом сейчас прохла-адно-о…
— Не, господа авторитеты, ну так же нельзя!..
— А как можно? — грустно сказал Димыч. — Мы с девочками, заметь, с вполне приличными, чистенькими, а не с какими-то шалашовками, выехали на шашлыки, а тут набег, татаро-монгольский, понимаешь… И спрашивать тебя не об чем, все и так ясно; Славка Динамит на нас наехал. Мы давно ему не нравимся, потому как нам и так хорошо, а процент ему отстегивать не за что… Так ему и передайте. А если не уймется, так мы на него на танке наедем…
— А вот и не Динамит! Очень серьезные люди, дали штуку баксов и попросили прощупать вас…
— Я те чо, семиклассница, щупать меня… — растерянно протянул Димыч.
— Господа авторитеты, а чего это у вас татуировок нет?.. — ласково протянул воспрянувший духом горе-бандит.
— Отстал от жизни ты, братан, — веско проговорил Димыч. — Мы дела уже с заграницей ведем. Вот прикинь, приглашает меня этот ихний респектабельный бизнесмен обговорить дела на берегу бассейна… Девочки, шампанское, устрицы с омарами, а у меня живого места нет, всякие там соборы с крестами и без, и прочая хренатень… Нет уж, хватит с меня романтики, я денег хочу…